Исаакович,


Разве Вы не знаете, что для меня дважды нет дождя 1) п. ч. есть, т. е. как всё в природе — люблю 2) даже если бы не любила, Вас — люблю и ни с каким ливнем бы не посчиталась.


Не приехала потому, что 5 ч. сряду сторожила, т. е. содержала под домашним арестом ядовитую воровку и шантажистку, ошельмовавшую всю русскую колонию и пуще всех — меня. При встрече расскажу, но думаю, что до меня прочтете в газетах.


Рвалась к Вам каждую минуту, а шантажистка — ко мне, хватала за ноги и за руки, умоляя отпустить. Не отпустила и не жалею.


История ее двухдневного пребывания у меня — роман, за который дорого дали бы Последние Новости.


Ошельмованы: Земгор[429 - Земско-Городской Комитет помощи российским гражданам за границей.] (Руднев!), доктора: Пасманик, Зернов, Вальтер, церковь Дарю,[430 - Александро-Невский кафедральный собор на улице Дарю в Париже] — кламарцы, шавильцы, медонцы,[431 - Так называли друг друга русские эмигранты по названию пригородов Парижа, в которых они проживали] — всех не упомню и не перечислю. Гениальная актриса.


Спасибо за память о моих литературных делах, но Святополк-Мирский отвиливает: он отлично переводит, — перевел очень большую и трудную вещь Пастернака[432 - Д. П. Святополк-Мирский намеревался перевести «Детство Люверс» Б. Пастернака] для того же Commerce. Скоро напишу по-человечески, а пока — хорошего отдыха, хорошей погоды, бездумной головы и полного забвения всего парижского! (NB! я — Медон!)


Целую Вас, привет Вашим.


МЦ.


Meudon (S. et О.)


2, Avenue Jenne d'Arc


31-го июля 1927 г.


Дорогой Лев Исаакович,


Спасибо за весточку. Дела с Мирским и Commerce не двинулись. Произошла путаница: в следующем № Верст идет не моя проза о Рильке (напечатана в «Воле России» и до сих пор — десятое письмо пишу! — не оплачена), а поэма к нему же.[433 - «Новогоднее» (Версты, № 3).] Прозы Мирский и не видел. Кроме того, он лицемер: Вам говорит, что не умеет переводить, а переводит труднейшую прозу Пастернака. Просто — он мою прозу, как я Вам уже говорила, ненавидит, и всячески будет отвиливать. («Худшая проза, которую когда-либо читал», — определение в каком-то английском журнале.)


Сейчас он в городе, меня не окликает. — Бог с ним.


— Как у Вас погода? Надеюсь, что не медонская: ясные ночи, плаксивые дни, полная ненадежность и бестолочь, по три дождя в день. Было бы солнце, была бы втрое счастливее.


Ряд евразийских (тайных) отъездов в Россию, недавно провожали одного чудесного юношу, — и жаль и радостно.


Что еще? Меня недавно обокрали: чудный старинный браслет (курганный), другой браслет — недавний подарок Саломеи[434 - С. Н. Андроникова-Гальперн.] — белье и ряд вещей. Вор — очаровательное женское существо, ошельмовавшее всю русскую колонию. При встрече расскажу, — случай стуящий, для меня до сих пор неразгаданный.


Вчера были мои именины, получила: фартук (от Али), ряд письменных принадлежностей от Сережи, от одной дамы рубашку (все украдено!), от П. П. Сувчинского мундштук и от В. А. Сувчинской — роговые очки, в которых и пишу.


Простите за вздор, радость часто глупит (это я о подарках!), пишите, целую. Сердечный привет Вашим.


МЦ.



М. В. ВИШНЯКУ

Париж, 15-го апреля 1926 г.


8, Rue Rouvet


(19 me)


Многоуважаемый Марк Вениаминович,


Посылаю Вам по просьбе Федора Августовича[435 - Ф. А. Степун] статью «Проза поэта».[436 - Вероятно, рукопись, в полубеловом варианте носящую заглавие «Мой ответ Осипу