окончательное уединение, упокоение.


И вот, замечаю, что ненавижу всё, что — любие: самолюбие, честолюбие, властолюбие, сластолюбие, человеколюбие — всякое по-иному, но все — равнó. Люблю любовь, Вера, а не любие. (Даже боголюбия не выношу: сразу религиозно-философские собрания, где всё, что угодно, кроме Бога и любви.)


________


Об Иловайском пока получила следующий гадательный отзыв Руднева: „Боюсь, что Вы вновь (???) отступаете от той реалистической манеры (???), которой написан Волошин“. Но покровительствующая мне Евгения Ивановна уже заронила словечко у Госпожи Фондаминской[962 - Урожденная Гавронская Амалия Осиповна — жена И. И. Фондаминского.] (мы незнакомы) и, кажется, (между нами) Дедушку проведут целиком. Я над ним дико старалась и потеряла на нем (11/2 месяца поправок) около пятисот франков на трех фельетонах в Последних Новостях.


Кое-что, думая о Вас и об Оле, смягчила. Например, сначала было (Александра Александровна) — „Она, сильно говоря, конечно была отравительницей колодца их молодости“, — стало: огорчительницей (курсивом).


________


Ну, вот.


Теперь во весь опор пишу Лесного Царя, двух Лесных Царей — Гёте и Жуковского. Совершенно разные вещи и каждая — в отца.


И в тот же весь опор сейчас мчусь за Муром в школу. Он Вам понравится, хотя целиком дитя своего века, который нам не нравится.


________


Орден отослан в субботу, думала, что Вы уже в Париже и что — разминетесь, но кто-то сказал, что Вы задержались.


Обнимаю Вас и Glück auf![963 - Желаю счастья! (нем.)] И — Muth zum Glück![964 - Мужества к счастью! (нем.)] Во всяком случае — Muth! (Рифма — gut[965 - Хорошо (нем.).]).


Приписка на полях:


Из ляписа-лазури (ордена) в древности делали краску ультрамарин.


27-го ноября 1933 г.


Clamart (Seine)


10, Rue Lazare Carnot


Дорогая Вера,


Вы в сто, в тысячу, в тысячу тысяч раз (в дальше я считать не умею) лучше, чем на карточке — вчера это было совершенно очаровательное видение: спиной к сцене, на ее большом фоне, во весь душевный рост, в рост своей большой судьбы.[966 - Письмо написано под впечатлением чествования И. А. Бунина русскими организациями по случаю присуждения ему Нобелевской премии] И хорошо, что рядом с Вами посадили священника, нечто неслиянное, это было как символ, люди, делая, часто не понимают, что́ они делают — и только тогда они делают хорошо. „Les Russes sont souvent romantiques“[967 - «Русские часто бывают романтиками» (фр.).] — Как сказал этот старый профессор.[968 - французский славист Эмиль Оман. На чествовании И. А. Бунина выступил с приветственной речью.] Перечеркиваю souvent и заканчиваю Жуковским: „А Романтизм, это — душа“. Так во́т, вчера, совершенное видение души, в ее чистейшем виде. Если Вы когда-нибудь читали или когда-нибудь прочтете Hoffmansthal'a „Der Abenteurer und die Sängerin“[969 - Гофмансталь Гуго фон, «Авантюрист и певица» (нем.).] — Вы себя, вчерашнюю, моими глазами — увидите.


И хорошо, что Вы „ничего не чувствовали“. Сейчас, т. е. именно когда надо, по заказу, — чувствуют только дураки, которым необходимо глазами видеть, ушами слышать и, главное, руками трогать. Высшая раса — вся — либо vorfühlend либо nachfühlend.[970 - Предчувствующая либо сочувствующая (нем.).] Я не знаю ни одного, который сумел бы быть глупо-счастливым, просто-счастливым, сразу — счастливым. На этом неумении (неможении) основана вся лирика.


Кроме всего, у Вас совершенно чудное