узнать, как мне быть с деньгами — будут ли у Вас к 14-му для меня деньги, чтобы заплатить за месяц нашего содержания с Муром (наша путевка кончается нынче, 12-го, заведующая обещала подождать до 14-го).


Мне нужно 800 рублей за еду и — но тут у меня надежда: не оплатил бы Литфонд моей комнаты, п. ч. 250 рублей ужасно дорого. Этот совет мне дала заведующая, которая пока с меня за комнату денег не просит, сама находя, что это очень дорого.


Если бы Вы могли — к 14-му достать мне тысячу рублей (у меня, вообще, ни копейки) под Гоготура и выяснить с комнатой — было бы чудно.


Итак, буду звонить Вам 14-го, около 11 ч.


Сердечный привет, спасибо за помощь. Барс — хороший.


МЦ.


Голицыно, 26-го февраля 1940 г.


Дорогой Виктор Викторович,


Вот — Барс. Работала его до последней минуты-40 мелких страниц черновика огромного формата — некоторые места нашла во сне.


Мечтала его Вам завтра сама вручить, — но серьезно заболел Мур: застудил в холодном вагоне начинающийся грипп, о котором и сам не знал, вернулся из города с t° 39,6 — местная докторша меня напугала: не слышит дыхания — поставила банки — теперь лежит — глубокий кашель — так что я завтра буду в городе только на самый короткий срок.


С Барсом вышло большое огорчение: я все била на его полосы, ибо в подстрочнике он определенно и постоянно полосат, а оказалось, что он не полосатый, — пятнистый, и пришлось убрать все полосатые (обольстительные!) места.


Теперь — просьба. Как мне быть с перепечаткой? Гоготура мне сделали по дружбе, но тот человек уехал, да и все равно, я бы не обратилась — вторично. Нет ли у Вас знакомой машинистки? Это бы ускорило дело, — я до Муриного полного выздоровления в Москве не буду, да все равно у меня машинистки — нет. Дружеская услуга — не выход из положения, мне бы нужно кого-нибудь, кто всегда бы мог для меня печатать. Как это делается? С удовольствием заплачу что нужно. Барс — маленький, его можно скоро сделать, так что Вы до отъезда смогли бы показать его кому следует. Хорошо бы — три экземпляра).


Позвоните мне в Голицыне — либо к 1 ч. 30 минутам — 2 ч., либо к 6 ч. 30 минутам — 7 ч., мне очень интересно, как Вам понравился Барс.[2136 - Перевод «Раненого барса» был опубликован в 1941 г.]


До свидания! Спасибо за все.


МЦ.


Начало июня 1940 г.


Милый Виктор Викторович,


Я вчера Вам звонила, нас разъединили и после этого я в течение всего дня и нынешнего утра не могла к Вам дозвониться.


Ответьте мне, пожалуйста, через Мура, или позвоните по телефону К-0-40-13, как обстоят дела с Эгери. Мне крайне нужны деньги, я у всех заняла и больше не у кого, и дошла до последних 2 рублей.


Мне бы хотелось знать:


1) одобрили ли Вы сделанное


2) если да — когда и к кому мне идти за деньгами.


Сердечный привет.


МЦ.



МЕРКУРЬЕВОЙ В. А

20-го февраля 1940 г.


Голицыно, Дом отдыха писателей (Белорусской железной дороги)


Дорогая Вера Меркурьева,


(Простите, не знаю отчества)


Я Вас помню — это было в 1918 г., весной, мы с вами ранним рассветом возвращались из поздних гостей. И стихи Ваши помню — не строками, а интонацией, — мне кажется, вроде заклинаний?


Эренбург мне говорил, что Вы — ведьма и что он, конечно, мог бы Вас любить.


…Мы все старые — потому что мы раньше родились! — и все-таки мы, в беседе с молодыми, моложе их, — какой-то неистребимой молодостью! — потому что на нашей молодости кончился старый мир, на ней —