«ближе», но никогда, ни одной секунды не ощущала его поэтом. Эренбург — подпаденис под всех, бесхребтовость. Кроме того: ЦИНИК НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЭТОМ.


Стр. III (оборот) — ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ. Психея[1295 - Сборник стихов М. Цветаевой «Психея. Романтика»] совершенно не важна для уяснения моего поэтического пути, ибо единственная из моих книг — не этап, а сборник, составленный по приметам явной романтики, даже романтической темы. Чуть ли не по руслу физического плаща. В том же 16 г. у меня были совершенно исступленные стихи (и размеры), от которых у меня сейчас волосы дыбом.


Стр. IV — Ничего не поняла из «Сложных метров», как никогда не понимала никакой теоретики, просто — не знаю, правы ли Вы или нет. Пишу исключительно по слуху. — Но вижу, что работу Вы проделали серьезную.[1296 - В своей статье Иваск привел метрический разбор ряда ее стихотворений.]


Стр. IX—стр. Х. — Если Октябрь для Вас символ мятежа, больше — стихии — очень хорошо, что поместили меня внутрь (как внутрь — пожара!). Спасибо, что не причислили меня к «детям буржуазии» — футуристам. «Пользоваться» и «наслаждаться» чем бы то ни было — до жизни включительно — всегда было моим обратным полюсом.


Стр. XI (оборот) — Очень хорошо о Пастернаке (ЛЕГКО ВЗДОХНУТЬ). И ОЧЕНЬ ПЛОХО (не сердитесь!) обо мне: КОЛЬЕ, ХИТОН — да это же — маскарад! Кстати, ни «колье», ни «хитона» у меня в стихах (да и в прозе) НЕ найдете. Вы просто употребили НЕ ТЕ слова (не знаю поскольку Вы к ним чутки). «Колье» — да еще в русской транскрипции — символ роскоши, вещь, которой я — кроме как в природе, т. е. в контексте деревьев, ручьев и т. д. — того изобилия — ОТРОДЯСЬ брезгую. А хитон оставим Вячеславу:[1297 - Вячеславу Иванову.] прекрасному ложно-классику.


XIII (низ) — ВЕСКОЕ ВОЗРАЖЕНИЕ. Ученику НЕ МАЛО Учителя. МАЛО ТОЛЬКО КОГДА ВЗАИМНО И НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ. Ученик не на земле. Ученик не на земле, а на горе. А гора не на земле, а на небе. (NB! Не только эта, — всякая гора. Верх земли, т. е. низ неба. Гора — в небе.) Ученик — отдача без отдачи, т. е. полнота отдачи.[1298 - Цикл стихов «Ученик», посвященный С. М. Волконскому]


Тезею не мало Ариадны, ему — мало земной любви, над которой он знает большее, которой он сам больше — раз может ее перешагнуть. Тезей не через спящую Ариадну шагает, а через земную — лежачую — любовь, лежачего себя. — Ваше наблюдение о МАЛОСТИ — верно, ноне те примеры, не тот упор. Еще — не женщина «соблазняется» лавролобым, а лавролобый — оспаривает и отстаивает ее у земного. Это — разное. И, если хотите, только лавролобый-то ей и ведом, только в нем-то она и уверена, все земные — призраки.[1299 - Речь идет о трагедии М. Цветаевой «Ариадна» («Тезей»)]


Стр. XIII (оборот). «Третий» Вами не так понято. Говорю здесь о ПОМЕХЕ САМОЙ ЖИЗНИ. Говорю о том, что между, а не о том, что над. Над есть желательный исход. Вакх, Лавролобый и Сонмы — есть исход и выход. В «Наяде» я о ПОМЕХЕ говорю, которая есть — жизнь и исчезнет вместе с нею. Я говорю о третьем с маленькой буквы, о предмете, о быте — хотя бы этот быт — был мыс, между оком и горизонтом.[1300 - В стихотворении М. Цветаевой «Наяда», впервые появившемся в «Числах» под названием «Нереида», лейтмотивом повторяется строка: «Вечный третий в любви».]


Не надо «в принципе согласны». Найдите лучше.


Очень хорошо: как бы перерастает самоё себя. Только не «как бы», просто — перерастает.


XIV — Самовлюбленность — плохое слово, ибо сродни самодовольству. Лучше: влюбленность в самого себя.


Ваше определение ВРАЖДЫ