удивление. С ногами своими незнакома, так и держусь. (А другие знакомятся — и с любопытством!)


— Закончила перевод писем Рильке, написала вступление, прочтете в февральском № «Воли России». Пишу дальше Гончарову, получается целая книга.


Когда повидаемся? Вы меня совсем разлюбили. А все-таки целую Вас.


МЦ.


26-го февраля 1929 г.


Meudon (S. et О.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Дорогая Саломея,


Мое письмо, очевидно, пропало, я Вас просила об иждивении, — очень нужно, задолжали кругом. Я уж думала, что Александр Яковлевич уехал в Англию, но вчера от Мирского звонили, оказывается — здесь.


Совестно за напоминание, но совсем негде взять.


Целую Вас.


МЦ.


12-го мая 1929 г.


Meudon (S. et O.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Христос Воскресе, дорогая Саломея!


25-го мой вечер, посылаю Вам 10 билетов с горячей просьбой по возможности распространить. На вечере буду читать отрывки из Перекопа — большой поэмы, которую сейчас пишу. Когда увидимся?


Целую Вас.


28-го мая 1929 г.


Meudon (S. et O.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Дорогая Саломея! Сначала деловое: деньги Сергею Яковлевичу за Евразию переданы и с благодарностью получены. Федоров Вам высылается.


Теперь основное: вчера в гостях у Манциарли[616 - Манциарли И. В.] (восемь туземцев, — один метэк:[617 - Чужеземец, человек без прав (греч.).] я, а м. б. и не восемь, а восемнадцатью — разговор о снобизме, попытка определить. Я вспомнила … и Тэффи — о снобизме и подумала, что одно из свойств сноба — короткое дыхание, просто — отсутствие легких, вместо них — полумесяц, причем сверху, а низа вообще нет: глухо. Без длительности звука. Будь Вы снобом. Вы бы давно устали участвовать и сочувствовать (участие и сочувствие — в глубину, а весь сноб на верхах: отсюда его вечный восторг: астматиков).


И — помимо рассуждений — я бесконечно тронута длительностью Вашего сочувствия?: pерсйвйрансе[618 - Упорство, постоянство (фр.).] — по-русски нет.


— Скучно с французами! А м. б. — с литературными французами! Да еще с парижскими! Будь я французом, я бы ставку поставила на бретонского мужика. — Разговоры о Бальзаке, о Прусте, Флобере. Все знают, все понимают и ничего не могут (последний смогший — и изнемогший — Пруст). Видела американскую дочь, в красном, молчала. Мать — ку-уда!


— Вечер, по-моему, прошел отлично. Пока, с уплатой зала и объявлений, чистых почти неразб тысячи. Я очень довольна, столько не ждала, и есть еще с десяток 25-франковых надежд.


Думаю ехать в окрестности (Парижа?), но до этого хочу сводить Сергея Яковлевича) к врачу, не знаю, что с ним, — м. б. предпишет Vichy, тогда будем жить в какой-нибудь деревне около, если таковые имеются. Как только выяснится — напишу.


Получила самое трогательное письмо от Святополк-Мирского. Скажите ему, что, во имя его, Врангеля все-таки не читала (а хороший!!!)[619 - Речь идет о «Записках» П. Н. Врангеля, опубликованных в берлинском сборнике «Белое дело»]


Целую Вас нежно. Сердечный привет Александру Яковлевичу. Пишите.


МЦ.


11-го июня 1929 г.


Meudon (S. et O.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Дорогая Саломея! Не люблю закрыток, но сейчас под рукой нет ни бумаги, ни конвертов, а хочется написать с утра.


Приехал Мирский. Приехал Карсавин. Последний на днях справляет серебряную свадьбу. Газета стала выходить раз в две недели,[620 - Газета «Евразия», выходившая ранее раз в неделю.] и Сергей Яковлевич