Николаевич стоял в позе всеобщего сберегателя. Лиза была бледненькая и, не отрываясь, смотрела широко раскрытыми глазами на дикого капитана. Шатов сидел в прежней позе; но что страннее всего, Марья Тимофеевна не только перестала смеяться, но сделалась ужасно грустна. Она облокотилась правою рукой на стол и длинным грустным взглядом следила за декламировавшим братцем своим. Одна лишь Дарья Павловна казалась мне спокойною.
- Всё это вздорные аллегории, -- рассердилась наконец Варвара Петровна, -- вы не ответили на мой вопрос: "Почему?". Я настоятельно жду ответа.
- Не ответил "почему?". Ждете ответа на "почему"? - переговорил капитан подмигивая. - Это маленькое словечко "почему" разлито во всей вселенной с самого первого дня миросоздания, сударыня, и вся природа ежеминутно кричит своему творцу: "Почему?" - и вот уже семь тысяч лет не получает ответа. Неужто отвечать одному капитану Лебядкину, и справедливо ли выйдет, сударыня?
- Это всё вздор и не то! - гневалась и теряла терпение Варвара Петровна, -- это аллегории; кроме того, вы слишком пышно изволите говорить, милостивый государь, что я считаю дерзостью.
- Сударыня, -- не слушал капитан, -- я, может быть, желал бы называться Эрнестом, а между тем принужден носить грубое имя Игната, -- почему это, как вы думаете? Я желал бы называться князем де Монбаром, а между тем я только Лебядкин, от лебедя*,- почему это? Я поэт, сударыня, поэт в душе, и мог бы получать тысячу рублей от издателя, а между тем принужден жить в лохани, почему, почему? Сударыня! По-моему, Россия есть игра природы, не более!
- Вы решительно ничего не можете сказать определеннее?
- Я могу вам прочесть пиесу "Таракан", сударыня!
- Что-о-о?
- Сударыня, я еще не помешан! Я буду помешан, буду, наверно, но я еще не помешан! Сударыня, один мой приятель - бла-го-роднейшее лицо - написал одну басню Крылова, под названием "Таракан", -- могу я прочесть ее?
- Вы хотите прочесть какую-то басню Крылова?
- Нет, не басню Крылова хочу я прочесть, а мою басню, собственную, мое сочинение! Поверьте же, сударыня, без обиды себе, что я не до такой степени уже необразован и развращен, чтобы не понимать, что Россия обладает великим баснописцем Крыловым, которому министром просвещения воздвигнут памятник в Летнем саду, для игры в детском возрасте.* Вы вот спрашиваете, сударыня: "Почему?". Ответ на дне этой басни, огненными литерами!
- Прочтите вашу басню.

Жил на свете таракан,*
Таракан от детства,
И потом попал в стакан,
Полный мухоедства.

- Господи, что такое? - воскликнула Варвара Петровна.
- То есть когда летом, -- заторопился капитан, ужасно махая руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают читать, -- когда летом в стакан налезут мухи, то происходит мухоедство, всякий дурак поймет, не перебивайте, не перебивайте, вы увидите, вы увидите... (Он всё махал руками).

Место занял таракан,
Мухи возроптали.
"Полон очень наш стакан",-
К Юпитеру закричали
Но пока у них шел крик,
Подошел Никифор,
Бла-го-роднейший старик.

Тут у меня еще не докончено, но всё равно, словами! - трещал капитан. - Никифор берет стакан и, несмотря на крик, выплескивает в лохань всю комедию, и мух и таракана, что давно надо было сделать. Но заметьте, заметьте, сударыня, таракан не ропщет! Вот ответ на ваш вопрос: "Почему?" - вскричал он торжествуя: - "Та-ра-кан не ропщет!". Что же касается до Никифора, то он изображает природу, -- прибавил он