между тем Марья Тимофеевна увлеклась совершенно: она с наслаждением и нимало не конфузясь рассматривала прекрасную гостиную Варвары Петровны - меблировку, ковры, картины на стенах, старинный расписной потолок, большое бронзовое распятие в углу, фарфоровую лампу, альбомы, вещицы на столе.
- Так и ты тут, Шатушка! - воскликнула она вдруг, -- представь, я давно тебя вижу, да думаю: не он! Как он сюда проедет! - и весело рассмеялась.
- Вы знаете эту женищу? - тотчас обернулась к нему Варвара Петровна.
- Знаю-с, -- пробормотал Шатов, тронулся было на стуле, но остался сидеть.
- Что же вы знаете? Пожалуйста, поскорей!
- Да что... - ухмыльнулся он ненужной улыбкой и запнулся... - сами видите.
- Что вижу? Да ну же, говорите что-нибудь!
- Живет в том доме, где я... с братом... офицер один.
- Ну?
- Шатов запнулся опять.
- Говорить не стоит... - промычал он и решительно смолк. Даже покраснел от своей решимости.
- Конечно, от вас нечего больше ждать! - с негодованием оборвала Варвара Петровна. Ей ясно было теперь, что все что-то знают и между тем все чего-то трусят и уклоняются пред ее вопросами, хотят что-то скрыть от нее.
Вошел лакей и поднес ей на маленьком серебряном подносе заказанную особо чашку кофе, но тотчас же, по ее мановению, направился к Марье Тимофеевне.
- Вы, моя милая, очень озябли давеча, выпейте поскорей и согрейтесь.
- Merci, -- взяла чашку Марья Тимофеевна и вдруг прыснула со смеху над тем, что сказала лакею merci. Но, встретив грозный взгляд Варвары Петровны, оробела и поставила чашку на стол.
- Тетя, да уж вы не сердитесь ли? - пролепетала она с какою-то легкомысленною игривостью.
- Что-о-о? - вспрянула и выпрямилась в креслах Варвара Петровна. - Какая я вам тетя? Что вы подразумевали?
Марья Тимофеевна, не ожидавшая такого гнева, так и задрожала вся мелкою конвульсивною дрожью, точно в припадке, и отшатнулась на спинку кресел.
- Я... я думала, так надо, -- пролепетала она, смотря во все глаза на Варвару Петровну, -- так вас Лиза звала.
- Какая еще Лиза?
- А вот эта барышня, -- указала пальчиком Марья Тимофеевна.
- Так вам она уже Лизой стала?
- Вы так сами ее давеча звали, -- ободрилась несколько Марья Тимофеевна. - А во сне я точно такую же красавицу видела, -- усмехнулась она как бы нечаянно.
Варвара Петровна сообразила и несколько успокоилась; даже чуть-чуть улыбнулась последнему словцу Марьи Тимофеевны. Та, поймав улыбку, встала с кресел и, хромая, робко подошла к ней.
- Возьмите, забыла отдать, не сердитесь за неучтивость, -- сняла она вдруг с плеч своих черную шаль, надетую на нее давеча Варварой Петровной.
- Наденьте ее сейчас же опять и оставьте навсегда при себе. Ступайте и сядьте, пейте ваш кофе и, пожалуйста, не бойтесь меня, моя милая, успокойтесь. Я начинаю вас понимать.
- Chere amie... - позволил было себе опять Степан Трофимович.
- Ах, Степан Трофимович, тут и без вас всякий толк потеряешь, пощадите хоть вы... Пожалуйста, позвоните вот в этот звонок, подле вас, в девичью.
Наступило молчание. Взгляд ее подозрительно и раздражительно скользил по всем нашим лицам. Явилась Агаша, любимая ее горничная.
- Клетчатый мне платок, который я в Женеве купила. Что делает Дарья Павловна?
- Оне-с не совсем здоровы-с.
- Сходи и попроси сюда. Прибавь, что очень прошу, хотя бы и нездорова.
В это мгновение из соседних комнат опять послышался какой-то необычный шум шагов и голосов, подобный давешнему, и вдруг