Выступление "Московских ведомостей" имело значительный резонанс, естественно вызвав ожесточенную реакцию "Вести", назвавшей его "грубым маневром интриги" (1869. 28 мая. No 146). Полемике между "Московскими ведомостями" и "Вестью" посвятил несколько страниц внимательно читавшийся Достоевским журнал "Заря" (1869. No 6. С. 170-175). "Заря" обильно цитировала статью Каткова и полностью приняла его сторону в споре с "Вестью".
Достоевский несомненно обратил внимание на статью Каткова и последовавшую за ней полемику, запомнил отдельные характерные детали и оценки. В записных тетрадях к роману есть прямой отклик на попытку Нечаева мистифицировать товарищей, распространив слух о своем "побеге" из Петропавловской крепости: "Разве ты не выдавал, что бежал из казематов..." (XI, 71). "Энтузиастом" без всякого оттенка иронии называет Петра Верховенского Ставрогин, объясняя Шатову, в чем состоит его сила: "Есть такая точка, где он перестает быть шутом и обращается в полупомешанного. Попрошу вас припомнить одно собственное выражение ваше: "Знаете ли, как может быть силен один человек?"" (с. 232). Наконец, в "Бесах" нашла отражение и полемика "Московских ведомостей" с "Вестью".
Об убийстве, совершенном 21 ноября 1869 г., первое сообщение появилось в газете "Московские ведомости": "Нам сообщают, что вчера, 25 ноября, два крестьянина, проходя в отдаленном месте сада Петровской Академии, около входа в грот заметили валяющиеся шапку, башлык и дубину, от грота кровавые следы прямо вели к пруду, где подо льдом виднелось тело убитого, опоясанное черным ремнем и в башлыке. ... Тут же найдены два связанные веревками кирпича и еще конец верёвки".[368] 29 ноября газета сообщила имя убитого и некоторые новые штрихи преступления: "Убитый оказался слушателем Петровской Академии, по имени Иван Иванович Иванов. ... Деньги и часы, бывшие при покойном, найдены в целости; валявшиеся же шапка и башлык оказались чужими. Ноги покойного связаны башлыком, как говорят, взятым им у одного из слушателей Академии, М-ва; шея обмотана шарфом, в край которого завернут кирпич; лоб прошибен, как должно думать, острым орудием".[369] Некоторыми деталями из этих корреспонденции Достоевский воспользовался, создавая сцену убийства Шатова. Запомнилась ему оставленная убийцами шапка (картуз Шатова в "Бесах").
В дальнейшем, в корреспонденциях от 5 и 9 декабря, "Московские ведомости" (No 265 и 267) возвратились к таинственному убийству, не называя имен преступников. Правда, 20 декабря имя Нечаева появилось на страницах газеты: о нем сообщалось как о главаре студенческих беспорядков в Петербурге, ныне якобы перенесшем свою деятельность в Москву. Излагалось содержание двух прокламаций: "В прошлом августе здесь (в Петербурге. - Ред.) появилась из Женевы прокламация на русском языке под заглавием "Начало революции". В ней предписывается всем эмигрантам немедленно прибыть в Россию. Лишь некоторым почетным эмигрантам, Бакунину, Герцену и пр., дозволялось быть, где они пожелают. Осенью явилась вторая прокламация, о которой ... извещали в иностранных газетах и в которой обозначены враги революции в России, подлежащие истреблению".[370]
Но студенческие волнения и Нечаев еще не ставились Катковым в это время в связь с убийством Иванова. Лишь 25 декабря газета назвала Нечаева как убийцу Иванова и призвала "разделаться ... с этою мерзостью".[371] В последних номерах за 1869 г. (30 и 31 дек. No 282, 283) и в первых за 1870 г. (3 янв. No 2) много сообщалось о "поимке" Нечаева, а затем