(XXVIII2, 328)
Личность К. Е. Голубова и особенно его идеи, сыгравшие заметную роль в творческой истории "Бесов", заслуживают специального внимания. В период приблизительно со второй половины февраля до 10 апреля н ст. 1870 г. Голубое даже фигурирует в черновых записях к "Бесам" как самостоятельный персонаж - тот "новый человек", религиозно-нравственные идеи которого оказывают большое влияние на Шатова и Князя. Достоевский нигде не дает развернутой характеристики этого персонажа, и относящиеся к Голубову записи являются в основном изложением его учения. Запись от 26 февраля н. ст. 1870 г. намечает даже определенные взаимоотношения между Голубовым и Нечаевым: "Нечаев. Приехал тоже устроить дело с Голубовым насчет тайной вольной старообрядческой типографии" (XI, 113). В данном случае Достоевский намекает на реальные сношения "лондонских пропагандистов" со старообрядцами. Как известно, Н. П. Огарев и другие представители лондонской революционной эмиграции поддерживали старообрядцев, так как видели в них своеобразную оппозицию официальному православию и русскому самодержавию. Позднее, когда Достоевский отказался от намерения ввести Голубова в роман в качестве самостоятельного персонажа, выразителями идей Голубова становятся в значительной мере Шатов[334] и особенно Князь.
В 1860-е гг. К. Е. Голубов издавал в Пруссии, в Иоганнесбурге, под руководством своего учителя инока Павла (прозванного Прусским; 1821-1895) русские старообрядческие книги и журнал "Истина", в котором публиковались в основном сочинения самого Голубова. В 1868 г. Павел Прусский и Голубое вернулись в Россию, присоединившись к официальной православной церкви.
Голубов, не получивший систематического образования, был своеобразным философом-самоучкой. С его учением Достоевского познакомила статья Н. Субботина "Русская старообрядческая литература", опубликованная в июльской и августовской книжках "Русского вестника" 1868 г.
Учение Голубова о нравственных обязанностях человека изложено в его статьях "Живот мира", "Истинное благо", "Плод жизни", "Образованность" и в переписке с Н. П. Огаревым ("Частные письма об общем вопросе").
Сущность нравственных обязанностей человека, согласно Голубову, состоит в "самоуправлении", или "самостеснении", как разумном проявлении правильно понимаемой свободы. "Самостеснение", по мысли Голубова, удерживает человека от свойственного ему стремления к крайностям в различных областях умственной, нравственной и общественной жизни (безверие, суеверие, разврат, аскетизм, деспотизм и т. д.) "Свобода истинная без умеренности не бывает. Несамостеснительная свобода есть бесчиние, а не свобода", -- утверждает Голубов. В этом "самостеснении", т. е. в сознательном, разумном ограничении своей личной свободы, человек должен руководствоваться, по мнению Голубова, знанием и опытом православия, в то время как западные вероучения располагают человека к увлечениям крайностями. "Правоверие разъясняет, -- пишет Голубов, -- что мое благо заключено в иных благе (это не общинновладение нелепое), что если я раб, должен работать господину, как себе; если я господин, должен заботиться о рабе, как о себе. Оно всех объединяет смирением и любовью".[335] "Истинное благо, -- рассуждает далее Голубов, -- заключено в нашей совести: царство божие внутри нас есть .... Без сознания о присущий ... (внутри нас) истинного блага мы нигде в окрестности нас не сыщем его, но только ложные блага".[336]
Особенный интерес представляют "Частные письма об общем вопросе", в