внешние манеры чтеца, его восторженный голос, переходящий в крик, и жесты. По свидетельствам современников, Павлова считали "не совсем нормальным человеком" (см: Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. М., 1958. С. 228). H. A Тучкова-Огарева писала о нем: "Это была умная, даровитая личность, но, вероятно, надломленная гнетом ... эпохи .... Лекции Павлова были превосходны, увлекательны; но в разговоре он производил тяжелое впечатление психически больного" (см. об этом: Порох И. В. Из дневниковых записей И. Е. Забелина // Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы / Под ред. Е. И. Покусаева и H. M. Чернышевской. Саратов, 1962. Вып. 3. С. 287-288). Агент III Отделения доносил, что Павлов читал "особенным восторженным, пророческим, громогласным голосом, поднимая часто вверх руку и указательный палец". Один из присутствовавших на чтении современников вспоминал: Павлов, "по-видимому, заметил, что в задних рядах плохо слышали лекторов, а голос у него был слабый; он взял несколькими нотами выше обыкновенного; отсюда все чтение получило заметно выкрикивающий характер. ." (см. в кн.: Лемке М. К. Очерки освободительного движения "шестидесятых годов". Пб., 1908. С. 9. 12-3; см. также: Козьмин Б. Из истории либеральной общественности шестидесятых годов // Красный архив. 1931. Т. 45. С. 171-176; Барабой А. 3. Харьковско-киевское революционное тайное общество 1856-1860 гг. // Ист. зап. 1955. Т. 52. С. 258-263).
(252) С. 455. Литература служила в цензуре... - В николаевскую эпоху в цензуре в разное время служили О. И. Сенковский, С. Т. Аксаков, П. А. Вяземский, Ф. Н. Глинка, Ф. И. Тютчев, А. В. Никитенко и др. В 1855 г. поступил в цензоры Петербургского цензурного комитета и И. А. Гончаров, что вызвало неодобрение многих современников. Так, А. В. Дружинин записал в дневнике: "Одному из первых русских писателей не следовало бы брать должности такого рода. Я не считаю ее позорною, но, во-первых, она отбивает время у литератора, во-вторых, не нравится общественному мнению, а в-третьих.... в-третьих, то, что писателю не следует быть цензором" (Дружинин А. В. Повести. Дневник. М., 1986. С. 358). В Петербургском цензурном комитете кроме Гончарова служил И. И. Лажечников.
(253) С. 455-456...в университетах преподавалась шагистика; войско обратилось в балет... - Николай I ввел в Московском университете военный порядок: студенты были одеты в мундирные сюртуки, носили шпаги (вскоре, правда, ношение шпаги было запрещено). Герцен в "Былом и думах" рассказывает о преподавателе "самой жестокой науки в мире - тактики" (Ч. 1. Детская и университет. Глава VI. - Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 8. С. 123). Университетский устав 1835 г. "держал студентов на степени гимназистов, предоставлял огромную власть над ними полицейскому чиновнику-инспектору, систематически удалял профессоров от студентов и от участия в университетских делах" (Из "Записки о петербургских университетских беспорядках", опубликованной в кн.: Лемке М. К. Очерки освободительного движения "шестидесятых годов". Пб., 1908. С. 468). В течение 1848-1850-х годов, в связи с реакцией, вызванной революцией 1848 г., в университетах было запрещено преподавание философии; курсы психологии и логики читали профессора богословия. Новый университетский устав был принят только 18 июня 1863 г. См. также эпиграмму Н. Ф. Щербины на Николая I "Всеобщий благодетель" (1855):

Он меж холопами считался мудрецом
За то, что мысль давить была его отрада;
Он был фельдфебелем под царственным