задуманный мною в "Русский вестник", начался еще мною в конце прошлого (69-го) года" (XXIX, 148, 150). О самом факте убийства студента группой нигилистов (еще без связи с именем Нечаева) Достоевский мог узнать за границей из газет уже в декабре 1869 г., и тогда же у него могла зародиться мысль использовать эту злободневную фабулу для будущего романа. Но попытка практически реализовать эту мысль была, очевидно, сделана Достоевским несколько позднее.
Начальной точкой творческой истории будущих "Бесов" можно признать недатированный план романа "Зависть". Его заглавие определено взаимоотношениями двух главных действующих лиц - Князя А. Б. и Учителя ("... между ними легла зависть и ненависть"). В блестящем, гордом, мстительном и завистливом Князе, не лишенном, однако, благородства и великодушия, уже проступают черты Ставрогина, а Учитель своей нравственной красотой напоминает Шатова. Известную аналогию можно провести и между матерью А. Б. - знатной барыней - и Варварой Петровной; Воспитанницей и Дарьей Павловной; Красавицей и Лизой Тушиной, перенесенным сюда из планов отдельной повести 1869 г. Картузовым и Лебядкиным. Совпадают также некоторые сюжетные коллизии "Зависти" и возникших позднее черновых планов к "Бесам" (личное соперничество между Князем А. Б. и Учителем; сложные отношения Князя с двумя женщинами - Воспитанницей и Красавицей; влюбленный в Красавицу капитан, пишущий нелепые стихи; мотив пощечины и самоубийства героя). В то же время фабула "Зависти" в какой-то мере воскрешает ряд мотивов неосуществленной более ранней повести "Весенняя любовь" (1859; см.: III, 443-445; ср. здесь отношения князя, "литератора" и героини).
В целом план "Зависти", представляющий собой разработку чисто "романической", психологической фабулы, еще далек от "Бесов" как политического памфлета против нечаевщины. Тем не менее записи: "Прокламации. Мелькает Нечаев, убить Учителя (?)", "Заседание у нигилистов, Учитель спорит" и некоторые другие - намечают определенную связь фабулы задуманного произведения с газетными известиями о политическом убийстве нечаевцами студента Иванова, имевшем место 21 ноября 1869 г. В февральских (датированных самим писателем) набросках к "Бесам" мотив политического убийства, лишь намеченный в "Зависти", получает дальнейшую конкретизацию и разработку. Все это дает возможность увидеть в "Зависти" первоначальную попытку художественного воплощения еще не вполне сформировавшегося в этот момент замысла "Бесов".
"Зависть" по времени, по-видимому, предшествовала заметке "Т. Н. Грановский", помеченной 22 января (3 февраля) 1870 г., и февральским записям 1870 г., в которых - в соответствии с творческой устремленностью Достоевского - уже отчетливо вырисовываются контуры политического памфлета на западников 40-х гг. и современных нигилистов-нечаевцев. Предположительная датировка "Зависти" - вторая половина января - первые дни февраля 1870 г.
В первой половине 1870 г. занятый работой над "Бесами" писатель тем не менее не отказывается от мечты осуществить после завершения романа замысел "Жития великого грешника" в полном, неурезанном виде.
Систематические упоминания о романе "Бесы" появляются в письмах Достоевского с февраля 1870 г. Замысел новою романа увлек писателя своей злободневностью и актуальностью. В письме к А. Н. Майкову от 12 (24) февраля 1870 г. Достоевский сближает задуманное им новое произведение об идеологическом убийстве с "Преступлением и наказанием". "Сел за богатою идею, не про исполнение говорю, а про идею.