уверены были, что я приду?
- Да, постойте, я бредил... может, и теперь брежу... Постойте.
Он привстал и на верхней из своих трех полок с книгами, с краю, захватил какую-то вещь. Это был револьвер.
- В одну ночь я бредил, что вы придете меня убивать, и утром рано у бездельника Лямшина купил револьвер на последние деньги; я не хотел вам даваться. Потом я пришел в себя... У меня ни пороху, ни пуль; с тех пор так и лежит на полке. Постойте...
Он привстал и отворил было форточку.
- Не выкидывайте, зачем? - остановил Николай Всеволодович. - Он денег стоит, а завтра люди начнут говорить, что у Шатова под окном валяются револьверы. Положите опять, вот так, садитесь. Скажите, зачем вы точно каетесь предо мной в вашей мысли, что я приду вас убить? Я и теперь не мириться пришел, а говорить о необходимом. Разъясните мне, во-первых, вы меня ударили не за связь мою с вашею женой?
- Вы сами знаете, что нет, -- опять потупился Шатов.
- И не потому, что поверили глупой сплетне насчет Дарьи Павловны?
- Нет, нет, конечно, нет! Глупость! Сестра мне с самого начала сказала... - с нетерпением и резко проговорил Шатов, чуть-чуть даже топнув ногой.
- Стало быть, и я угадал, и вы угадали, -- спокойным тоном продолжал Ставрогин, -- вы правы: Марья Тимофеевна Лебядкина - моя законная, обвенчанная со мною жена, в Петербурге, года четыре с половиной назад. Ведь вы меня за нее ударили?
Шатов, совсем пораженный, слушал и молчал.
- Я угадал и не верил, -- пробормотал он наконец, странно смотря на Ставрогина.
- И ударили?
Шатов вспыхнул и забормотал почти без связи:
- Я за ваше падение... за ложь. Я не для того подходил, чтобы вас наказать; когда я подходил, я не знал, что ударю... Я за то, что вы так много значили в моей жизни... Я...
- Понимаю, понимаю, берегите слова. Мне жаль, что вы в жару; у меня самое необходимое дело.
- Я слишком долго вас ждал, -- как-то весь чуть не затрясся Шатов и привстал было с места, -- говорите ваше дело, я тоже скажу... потом...
Он сел.
- Это дело не из той категории, -- начал Николай Всеволодович, приглядываясь к нему с любопытством, -- по некоторым обстоятельствам я принужден был сегодня же выбрать такой час и идти к вам предупредить, что, может быть, вас убьют.
Шатов дико смотрел на него.
- Я знаю, что мне могла бы угрожать опасность, -- проговорил он размеренно, -- но вам, вам-то почему это может быть известно?
- Потому что я тоже принадлежу к ним, как и вы, и такой же член их общества, как и вы.
- Вы... вы член общества?
- Я по глазам вашим вижу, что вы всего от меня ожидали, только не этого, -- чуть-чуть усмехнулся Николай Всеволодович, -- но позвольте, стало быть, вы уже знали, что на вас покушаются?
- И не думал. И теперь не думаю, несмотря на ваши слова, хотя... хотя кто ж тут с этими дураками может в чем-нибудь заручиться! - вдруг вскричал он в бешенстве, ударив кулаком по столу. - Я их не боюсь! Я с ними разорвал. Этот забегал ко мне четыре раза и говорил, что можно... но, -- посмотрел он на Ставрогина, -- что ж, собственно, вам тут известно?
- Не беспокойтесь, я вас не обманываю, -- довольно холодно продолжал Ставрогин, с видом человека, исполняющего только обязанность. - Вы экзаменуете, что мне известно? Мне известно, что вы вступили в это общество за границей, два года тому назад, и еще при старой его организации, как раз пред вашею поездкой в Америку и, кажется, тотчас же после нашего последнего разговора, о котором вы так