дорогами она может поправить мозг, который веками сжимали физически и нравственно".[350]
В ответном письме Печерин рисует мрачные перспективы "тиранства материальной цивилизации", от которого некуда будет спрятаться людям "молчания и молитвы". Только религия, по мнению Печерина, способна нравственно обновить человечество.[351]
"Наука не есть учение или доктрина, и потому она не может сделаться ни правительством, ни указом, ни гонением, -- возражает Герцен своему оппоненту- ... И чего же бояться? Неужели шума колес, подвозящих хлеб насущный толпе голодной и полуодетой? Не запрещают же у нас, для того чтоб не беспокоить лирическую негу, молотить хлеб".[352]
Полемический отклик в "Идиоте" на основную проблему спора Печерина с Герценом получает дальнейшее обоснование и развитие в записях к "Бесам" и в самом тексте романа (см. ч. II, гл. 1). Тема полемики Печерина с Герценом ассоциируется у Степана Трофимовича Верховенского с неприемлемой для него антитезой "материальная цивилизация" -"духовная культура". Мысль Герцена о "телегах, подвозящих хлеб человечеству", в высказывании Степана Трофимовича намеренно пародийно соединяется с утилитарным нигилистическим отрицанием искусства ("Эти телеги или как там: "стук телег, подвозящих хлеб человечеству", полезнее Сикстинской Мадонны, или как у них там..." - см. с. 206), хотя Герцен, как известно, был высоким его ценителем и знатоком.
Сомнения автора "Бесов" в способности одной науки обосновать новую нравственность и перестроить общество на новых началах, восходящие еще к 1840-м годам,[353] получат сложное религиозно-философское преломление в "Дневнике писателя", в "Подростке" и "Братьях Карамазовых". На эту тему будут беседовать Версилов и Аркадий в "Подростке", она отразится в поэме о Великом инквизиторе (мысль "обратить камни в хлебы", т. е. накормить людей).[354]
Летом и осенью 1870 г. Достоевский принимается за новую редакцию первой части романа, частично используя материалы забракованной первоначальной редакции. Наряду с созданием новых подготовительных набросков (планы сюжета, характеристики, диалоги и др.,) идет оформление связного текста глав первой части "Бесов". В это время в общих чертах уже определилась композиция романа и его объем.
Если июньские записи посвящены в основном разработке нового образа Князя и его философских диалогов с Шатовым, то начиная с августа творческие усилия Достоевского поглощены главным образом сюжетными планами глав первой части романа ("Чужие грехи", "Хромоножка", "Премудрый змий").
Большое количество действующих лиц, запутанные сюжетные интриги и ситуации, т. е. все то, что, по замыслу писателя, должно было увеличить занимательность романа ("...а занимательность я, до того дошел, что ставлю выше художественности" - XXIX1, 143), -- чрезвычайно затруднило работу Достоевского над первой частью "Бесов".
В августовских планах много раз варьируется тема неудавшейся помолвки Степана Трофимовича с последовавшими за ней событиями и интригами (см. записи от 12-16, 18, 19, 21 и 22 августа 1870 г.). Долго не могут определиться взаимоотношения между Князем, Шатовым и Красавицей, Воспитанницей. В августовских планах появляется мотив тайного брака Князя с Хромоножкой, что придает сюжету еще большую запутанность и усложняет взаимоотношения главных персонажей. Неоднократно разрабатывается сцена встречи Варвары Петровны с Хромоножкой в соборе и последующего знакомства. Введение в роман Хромоножки усиливает трагическую тональность романа с его