силы. Даже отрицания не вылилось. Все всегда мелко и вяло", -- признается Ставрогин в предсмертном письме к Даше (с. 629-630).
Бурная юность Ставрогина и его причудливые забавы не без причины вызывают в памяти Степана Трофимовича образ юного принца Гарри, героя исторической хроники В. Шекспира "Король Генрих IV".[477] Известную аналогию можно усмотреть также между Ставрогиным и Стирфортом, "демоническим" героем романа Чарльза Диккенса "Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим" (1849-1850). Сын богатой вдовы, высокоодаренный и образованный юноша, Стирфорт бесплодно растрачивает свои способности и трагически гибнет. В нем, как и в Ставрогине, смелость, благородство и щедрость натуры сочетаются с ранней развращенностью, надменностью и жестокостью.[478]
Для понимания авторского суда над Ставрогиным существен анализ его отношений с Хромоножкой, которая наряду с Тихоном является в романе представительницей народной России.
Чистота сердца, детскость, открытость добру, простодушие, радостное приятие мира роднят Хромоножку с другими "светлыми" образами Достоевского. Ее, слабоумную и юродивую, писатель наделяет ясновидением, способностью прозревать истинную сущность явлений и людей. И это не случайно: своей глубинной сущностью Хромоножка связана с "землей", "почвой",[479] религиозно-этической народной правдой - в противоположность Ставрогину, утратившему эти кровные связи. Однако н Хромоножка является жертвой демонических чар Ставрогина, образ которого двоится в ее сознании и предстает то в облике светлого князя, то князя тьмы. В минуту прозрения Хромоножка разоблачает "мудрого" Ставрогина как предателя и самозванца, и это стоит ей жизни
Фамилия "Ставрогин", возможно (от греч σταυρόξ - ?рест), намекает на высокое призвание ее носителя. Однако Ставрогин изменяет своему назначению: "Изменник перед Христом, он неверен и Сатане. Ему должен он представить себя как маску, чтобы соблазнить мир самозванством, чтоб сыграть роль лже-Царевича, -- и не находит на то в себе воли. Он изменяет революции, изменяет и России (символы: переход в чужеземное подданство и, в особенности, отречение от жены своей, Хромоножки). Всем и всему изменяет он, и вешается, как Иуда, не добравшись до своей демонической берлоги в угрюмом горном ущелье".
Вяч. Иванов не без основания усмотрел в романе "Бесы" сложное переосмысление символики "Фауста" Гете, основанной на отношении дерзающего человеческого "я" с силами зла. "Николай Ставрогин - отрицательный русский Фауст - отрицательный потому, что в нем угасла любовь и с нею угасло то неустанное стремление, которое спасает Фауста; роль Мефистофеля играет Петр Верховенский, во все важные мгновения возникающий за Ставрогиным с ужимками своего прототипа. Отношение между Гретхен и Mater Gloriosa - то же, что отношение между Хромоножкою и Богоматерью. Ужас Хромоножки при появлении Ставрогина в ее комнате предначертан в сцене безумия Маргариты в ее тюрьме. Ее грезы о ребенке почти те же, что бредовые воспоминания Гретхен...".[480]
С. Н. Булгаков, назвавший Ставрогина "провокатором духовным", в отличие от Петра Верховенскою, "провокатора политического", полагает, что в романе "Бесы" художественно поставлена проблема провокации, понимаемой не в политическом только смысле, но и в духовном "Ставрогин есть одновременно и провокатор и орудие провокации. Он умеет воздействовать на то, в чем состоит индивидуальное устремление каждого человека, толкнуть на гибель, воспламенив в каждом его особый огонь, и это испепеляющее,