черновых записях к "Бесам" свое дальнейшее раскрытие.
Характеризуя Т. Н. Грановского как родоначальника русского западничества, Страхов отмечает возвышенность и благородство личности историка; свойственное ему тяготение ко всему возвышенному и прекрасному; склонность к меланхолии, своеобразно сочетавшуюся в нем с блестящим остроумием и любовью к каламбуру; неспособность забывать потери и горести, потребность в чувствительных письменных излияниях, горькое сознание бесцельно прожитой жизни и стремлений найти забвение в картах и вине; жалобы на административные преследования и т. д.
Достоевский пародирует эти черты в своей заметке. Достаточно вспомнить следующие ее строки: "Всежизненная беспредметность и нетвердость во взглядах и чувствах, составлявшая прежде страдание, но теперь обратившаяся во вторую природу"; "Жаждет гонений н любит говорить о претерпенных им"; "Лил слезы там-то, тут-то"; "Плачет о всех женах - и поминутно жениться", "Не могу примириться, вечно тоска"; "Умен и остроумен" (XI, 65, 66) и др. Достоевский учел и замечание Страхова, что биография Грановского написана А. Станкевичем в духе панегирика. Подобным же образом выдержано жизнеописание героя Достоевского в первой главе романа, озаглавленной: "Вместо введения: несколько подробностей из биографии многочтимого Степана Трофимовича Верховенского".
Достоевский близок Страхову не только в понимании сущности либерала-идеалиста 40-х годов, но и в оценке общественной деятельности Грановского, в определении исторических заслуг русского западничества, что также существенно для осмысления идейной проблематики "Бесов" В представлении Страхова Грановский - ярко выраженный тип "чистого" западника с характерной для "людей 40-х годов" отвлеченностью идей и понятий.
"Это был чистый западник, -- замечает Страхов, -- т е. западник еще совершенно неопределенный, который одинаково сочувственным взглядом обнимал всю историю Европы, все ее жизненные явления ... Итак, сочувствие всему прекрасному и великому, где бы и как бы оно ни являлось, есть единственная формула, в которую можно уложить направление Грановского. В этом смысле его нельзя было бы причислить ни к какой определенной партии - и его деятельность следовало бы признать одинаково полезной и плодотворной для всех направлении русской мысли"[320]
Типичный портрет "чистого" либерала-идеалиста 40-х годов, по мнению Страхова, нарисован Н. А. Некрасовым в сценах "Медвежья охота" и поэме "Саша". Страхов приводит обширные выдержки из этих поэм, сопровождая их пространными комментариями.
Так, процитировав следующие известные строки из "Медвежьей охоты":

Ты стоял перед отчизною
Честен мыслью, сердцем чист,
Воплощенной укоризною
Либерал-идеалист,-

Страхов заключает: "Эти верхогляды, жившие зря, люди беспутного житья, неспособные ни к какому реальному усилию, немощные и унылые, считали себя, однако же, в праве осыпать укоризнами свое отечество, для которого они были чужие. Так как они были честны мыслью и чисты сердцем ... то они думали, что могут не только обличить грязь и нечистоту отдельных лиц, но даже поставить себя выше всей своей отчизны и служить для нее воплощенной укоризною".[321]
Свои размышления о герое поэмы "Саша" Страхов заканчивает следующим образом: "Таковы были люди, которых породило у нас чистое западничество, которых оно отрывало от всякого дела и от понимания России." Это было очень печальное явление; страдания их были следствием того фальшивого положения, в котором они