газетным делом он знаком отлично.


Пишу без всякой надежды, на всякий случай, ибо отродясь знаю, что все места (в жизни сей) уже заняты. Свободно только Царство Небесное, и там я несомненно буду первой.


_______


Мысль о творчестве и детях — прекрасна. Напишите! Только — остру заостряя, уточняя до крайности. И пошлите в «Своими Путями», — или мне, — я перешлю. Я в Париже их представитель.


И не только заострите — углубите. О сущности женской и мужской. Об исконной разнице. О сознательной любви (отцовстве) и инстинкте (материнстве). Об источнике творчества (подсознательном).


Напишите. Может хорошо выйти.


_______


До свидания. Вещь, по своему усмотрению, назовите «Димитрий» или «Марина». При такой связанности судеб это — одно.


МЦ.


Р. S. Не знаете ли Вы кого-нибудь из сильных мира сего, в Париже, кто бы мне для вечера предоставил бесплатный зал? Есть таковой у Юсупова[374 - Князь Ф. Ф. Юсупов имел зал, предназначенный для спектаклей любительской театральной студии.] и есть таковой у Малявина[375 - Малявин Филипп Андреевич — русский живописец.] (студия). Цейтлины (т. е. Мария Самойловна) уже отказали, — «К нам она — и нам ее поэзия — не подходит». Снять зал — 600 франков. Для меня вечер — вопрос не славы, а хлеба.


Самое трудное—просить за себя. За другого бы я сумела. Титула я не преувеличиваю, я только не хочу, чтобы его приуменьшали его носители.


Париж, 2-го декабря 1925 г.


Дорогой Димитрий Алексеевич,


Не вините в неблагодарности — только что отправила в «Волю России» последние главы поэмы.[376 - «Крысолов».]


Теперь я — временно и очень относительно — свободна. Если хотите и не поздно, могу дать в «Благонамеренный» что-нибудь из прозы — небольшое. — Каковы сроки?


Письмо к Малявину получила. Меня трогает Ваше заочное участие. Это редко.


С вечером пока ничего не выяснено, виною отчасти я сама, — мое оттолкновение от всех житейских низостей, от унизительности всего житейского. Пережить стихи — да, написать стихи — да, прочесть стихи — да, навязывать билеты на стихи — нет. И не только лично, — и заочно противно.


Пока до свидания. Рада буду, если напишете. Письмо Малявина очень послужит. — Спасибо. —


МЦветаева


Париж, 7-го декабря 1925 г.


Дорогой Димитрий Алексеевич,


Посылаю Вам свое «О благодарности» и статью молодой начинающей поэтессы — Ариадны Черновой — о моем «Мтлодце».[377 - Статья А. В. Черновой «В огнь-синь»] Не удивляйтесь: статьи о себе могут предлагать только писатели бесстыдные — или совсем уже отрешенные (я). Дело не в «Молодце», а в пишущей.


Я и реклама еще дальше, чем я и политическая экономия, совсем далеко, не на одной земле. Просто — хорошо написано.


Просьба: тотчас же известите о судьбе и той и другой вещи. Подготовляются рождественские №№, и всюду просят прозы.


Пока до свидания, скоро увидите Алексея Михайловича,[378 - А. М. Ремизов собирался ехать в Брюссель, где устраивалось его выступление.] радуется поездке, как ребенок.


МЦ.


За «Благодарность» хотела бы 100 франков — не много ведь? Я знаю, что у вас (собирательно) мало денег.


За другое — что положите.


— Рецензий, увы, нету, да я и не умею их писать, никогда не писала. — Малявин в студии отказал.


Париж, Сочельник 24-го декабря 1925 г.


Дорогой Димитрий Алексеевич,


«Венеция» в «Современные Записки» передана и, думается, принята. Руднев[379 - Редактор «Современных записок»] был один и окончательно сказать не мог. В