еще жива! А на другой день меня выкинули из всех эмигрантских газет (где изредка печатались мои стихи) — дескать, «советская, опасная»… не помню, что еще. Меня, которая в разгар революции, в 1919-м, самом страшном году, перед залом в 2000 человек вещала с эстрады о своей любви к последнему царю.[1236 - Глава «Вечер поэтесс» в очерке «Герой труда».]


Я совсем одинока, и в жизни, и в работе — как во всех школах моего детства: за границей — «русская», в России — «иностранка» — со многими друзьями, которых никогда не видела и не увижу. Совсем одна — с моим голосом.


________


Милая госпожа в красном парке (моя мать, что умерла молодой, всегда писала roth,[1237 - Красный (нем.).] Thor[1238 - Ворота (нем.).] и That,[1239 - Деяние (нем.).] хотя ее поколение уже низвергло владычество буквы «h»), милая госпожа в красном парке, великое Вам спасибо за Ваш великий подарок. В поздний час, когда все окна вокруг черны, лишь в одном — свет: в моем, я открываю книгу, и это снова я: опальная, как написано в старых немецких законах — вольная, словно душа.


Марина


О, мне очень хотелось бы получить копию завещания Рильке, я лишь бегло прочитала его однажды, из рук Черносвитовой, она сказала, что не может предоставить мне копию, и была, пожалуй, права.


________


Сегодня (18-го) я уже читала книгу Рильке. Дойдя до места, где он рассказывает о встрече с Эллен Кей,[1240 - Кей Эллен — шведская писательница, знакомая Рильке.] я невольно улыбнулась, почти — засмеялась. Рильке — и скупость, Рильке — и франки, Рильке — и автобус. И как он не желает этого понять (принять) — и пытается объяснить, почти — прояснить — и в конце концов все-таки понимает (принимает!).


(Рильке — и «идеалы»!)[1241 - В письме к жене 29 мая 1906 г. Рильке рассказывает о своих встречах с Кей в Париже: «Эллен Кей чуть ли не обижается, когда ей где-либо предлагают заплатить, и с чрезвычайным недоверием относится к тому, кто берет ее деньги. … С тех пор как она здесь, я сам, будучи рядом с ней, оказываюсь в невероятной нищете. Мы ждем с ней то одних, то других автобусов на самых разных углах, иногда едим с ней, словно украдкой, … и мне подчас сдастся, будто она питается в основном тем, что подают ей в гостях. Такая скупость горька, хотя и оборачивается свободой, которой мы можем пользоваться. … Но она добра и честна, милая Эллен Кей, и убеждена в осей правоте, и так трогательно далека от любого опыта. … Да и о внутренней жизни с ней вряд ли возможно говорить, ибо у нее остались какие-то странные праздничные идеалы…»]


Тяжко ему приходилось, среди множества друзей и подруг, что всегда стремились к нему, как он сам — к самому себе. Голос, уставший от благородства и — жалости.


Вел ли он когда-нибудь дневник? Это была бы самая подлинная его книга: Рильке и он.[1242 - По-немецки: R. und er.]


Обнимаю Вас.


Поклонитесь от меня самому старому Вашему дереву.


6-го марта 1931 г.


Meudon (S. et О.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Милостивая государыня!


Бесконечно тяжело для меня писать Вам это письмо — Вам — это — но — я буквально иду ко дну, молча, как и случается с такими людьми. Когда тринадцатилетний Юлиан, великий маленький музыкант, сын Александра Скрябина, утонул в днепровском омуте,[1243 - Скрябин Юлиан] никто не слышал ни единого звука, хотя от других его отделял лишь поросший кустарником островок — величиною с мою ладонь, — и его учительница музыки, пианистка Надежда Голубовская,[1244 - Голубовская Надежда