Владимирской губернии. Лето. Шестнадцатый год. Народ идет на войну. Я пишу стихи к Блоку и впервые читаю Ахматову. У меня в гостях Осип Мандельштам. — Эпизоды — (прогулка по кладбищу, страх быка (теленка), Мандельштам и нянька, Мандельштам и монашка и т. д.) — Отъезд. — Из Крыма стихи:


Не веря воскресенья чуду…


III


Читаю газетную вырезку с описанием как, где и кому написаны эти стихи. Оказывается — очень хорошенькой, немножко вульгарной женщине-врачу — еврейке — на содержании у армянского купца. В Крыму (вместо Коктебеля, места совсем особого, единственного, дан Крым Ялты и Алупки). Местное население показывает Мандельштаму свиное ухо. (NB! В Крыму! На добрую четверть состоящем из евреев!)


И тбк далее.


И вот, строка за строкой — отповедь.


Заключительные строки:


— Не так много мне в жизни посвящали хороших стихов и, главное, не так часто вдохновение поэта — поэтом, чтобы мне это вдохновение уступать так даром зря (небывшей) подруге (небывшего) армянина.


Эту собственность — отстаиваю.


________


Автора фельетона[672 - Георгий Иванов.] — угадываете. Нужно думать — будет в зале. Поделом.


Да, еще такая фраза:


— Если хочешь писать быль, знай ее. Если хочешь писать поэму — жди сто лет либо не называй имен.


________


Вот потому-то и жалею, что Вас, милая Саломея, не будет, ибо в 2-ой части дан живой Мандельштам и — добру дан, великодушно дан, если хотите — с материнским юмором.


Очень, очень прошу — до вечера ни слова, пусть будет сюрприз.


Обнимаю Вас и люблю.


МЦ.


Пишите о жизни, здоровье, летних планах. Когда думаете в Париж?

Никто ничего не отнял, —
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас через сотни
Разъединяющих верст.

Я знаю, наш дар — неравен,
Мой голос впервые — тих.
Что Вбм, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!

На страшный полет крещу Вас:
Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь, —
Юный ли взгляд мой тяжел?

Нежней и бесповоротной
Никто не глядел Вам вслед…
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.

________


12-го февраля 1916 г.

Из Москвы в Петербург

О. Мандельштаму — МЦ.

(NB! Я не знала, что он — возвращается)


Медон, 31-го мая 1931 г., Троицын день


Дорогая Саломея,


Все в порядке и большое спасибо и большое простите — не писала из-за вечера, который — слава Богу — уже за плечами.


До последней минуты переписывала рукопись „История одного посвящения“, где, не называя Вас (ибо не знаю как бы Вы отнеслись, если ничего не возражаете, в печати назову — вещь пойдет в Воле России, где не называя Вас, защищала и Ваше (посвящение) от могущих быть посягательств и присвоения.


Вечер прошел с полным успехом, зала почти полная. Слушали отлично, смеялись где нужно, и — насколько легче (душевно!) читать прозу. 2-ое отделение были стихи — мои к Мандельштаму,[673 - «Никто ничего не отнял!..», «Собирая любимых в путь…», «Ты запрокидываешь голову…», «Откуда такая нежность?..» и др.] где — между нами — подбросила ему немало подкидышей — благо время прошло! (1916 г. — 1931 г.!) (Он мне, де, только три, а ему вот сколько!) А совсем закончила его стихами ко мне: „В разноголосице девического хора“, — моими любимыми.


Денежный успех меньше, пока чистых 700 фр., м. б. еще подойдут, — часть зала была даровая, бульшая часть 5-франковая, „дорогих“ немного. Но на квартирный налог (575 фр. уже есть — и то слава Богу. Хотя жаль.


С иждивением, милая Саломея,