руках, в одной комнате, из которой я 1-го сентября должна уйти со всеми вещами. Я очень много раздарила, разбросала, пыталась продавать книги, но одну берут, двадцать не берут, — хоть на улицу выноси! — книг 5 ящиков, и вообще — груз огромный, ибо мне в Советском Консульстве в Париже разрешили везти всё мое имущество, а жила я за границей — 17 лет. —


Итак, я буквально на улице, со всеми вещами и книгами. Здесь, где я живу, меня больше не прописывают (Университет), и я уже 2 недели живу без прописки.


1-го сентября мой сын пойдет в 167 школу — откуда?


Частная помощь друзей и всé их усилия не привели ни к чему.


Положение безвыходное.


Зáгород я не поеду, п. ч. там умру — от страха и черноты и полного одиночества. (Да с таким багажом — и зарежут.)


Я не истеричка, я совершенно здоровый, простой человек, спросите Бориса Леонидовича.


Но — меня жизнь за этот год — добила.


Исхода не вижу.


Взываю к помощи.


Марина Цветаева



ВИЛЬЯМУ-ВИЛЬМОНТУ Н. Н

7-го октября 1940 г.


Покровский бульвар дом 14/5, 4-й подъезд, квартира 62 (6 этаж).


Дорогой Николай Николаевич,


я выбрала стихи из Ремесла[2167 - Сборник Цветаевой (1923).] (около 500 стр., но — ряд сомнений, самостоятельно неразрешимых. Хотелось бы поскорее Вам их показать (до переписки). Позвоните мне, пожалуйста 1) не могли бы Вы ко мне заехать днем, когда хотите, начиная с 3 час. (к 71/2 час. я начинаю вечернюю возню с кухней) 2) если нет — когда мне можно заехать к Вам вечером, уже накормив Мура, т. е. между 9 ч. и 10 ч. (он приходит то в 8 ч., то в 9 ч.). Мне было бы приятнее, чтобы днем — п. ч. голова светлее ... и я к Вам, но, по-моему, Вы в эти часы дома не бываете.


Словом — как Вам удобнее.


Хотелось бы сдать книгу еще на этой неделе, будет — гора с плеч!


Не звоню, п. ч. мне кажется, Вас дома неохотно вызывают, и я боюсь. («Я всего боюсь» — мой вариант знаменитого речения Достоевского.)[2168 - Достоевский писал: «…я не боюсь долга и обязанностей в одном отношении. Иногда долг и обязанность полезны в иной жизни, и полезно даже связать себя ими. Если человек честен, то явится и энергия к исполнению долга. А не терять энергию, не упадать духом — это главная потребность моя…»]


До свидания, милый. Жду звонка.


МЦ.


Мой тел. К-7-96-23 Р. S.


Кроме 9-го вечером (если я — к Вам).



КВАНИНОЙ Т. Н

17-го ноября 1940 г., воскресенье.


Москва, Покровский бульвар, дом 14/5, квартира 62.


Дорогая Таня,


нынче, проснувшись, я мысленно сказала Вам: — Если бы Вы жили рядом — если бы мы жили рядом — я была бы наполовину счастливее. Правда.


Вчера, до Вас, у меня была одна женщина, которую я видела раз — час — в 1918 г. — ее ко мне привел Бальмонт, это была начинающая поэтесса, и она писала стихи про морковь[2169 - О. А. Мочалова.] (честное слово!) — и сама была румяная как морковь, — я даже удивилась. И вот, в прошлом году, в Голицыне, 21 год спустя, я получаю от нее письмо — со стихами (хорошие стихи, уже не про морковь, — начинались так: — Душа водопадная! Тобой я верю в страну…) — и потом еще несколько писем, и вчера мы, наконец, с ней свиделись, и — Я совсем не знала, кого я увижу, я так хотела — любить! и — я просидела с ней три часа, мы говорили с ней о бывших друзьях и временах, мы (как будто) — люди одного мира, она умная, мне очень преданная, пишет стихи, и — Таня! я ничего не почувствовала, ни малейшего волнения, ни притяжения, и у меня был ледяной, разумный,