хочу повидаться, давайте на через-следуюшей неделе, когда хотите, на этой я должна допереписать свою статью (м. б. возьмут сербы (!)[697 - Белградский журнал «Руски архив».] — очень большая и статья и работа, а времени мало: вчера заболел Мур (желудочное, с рвотой и жаром; три дня ели одну чечевицу «lentilles russes»,[698 - русская чечевица (фр.).] вот и засорился). Нынче жар уже меньше (вчера вечером было под сорок), заняли немножко денег и купили слабительного.


Сергей Яковлевич служит, но службу выселили с квартиры (с huissier![699 - С привратником (фр.).]) Сережа спасал динамомашину и материалы. Потому временно не платят, но потом кажется опять будут (200 фр. в неделю, больше у нас нет ничего, а сейчас просто ничего).


Итак жду Вашего зова от понедельника той недели, когда хотите.


Целую Вас и очень люблю


МЦ.


Медон, 29-го декабря 1931 г.


Дорогая Саломея,


Обращаюсь к Вам с очередной просьбой, а именно: не могли бы Вы поспособствовать Алиному устроению в какой-нибудь модный журнал (figurines).[700 - Силуэт, рисунок (фр.).] Она очень талантлива как раз в фигуре, линии и т. д. и не сомневаюсь, что была бы принята — если была бы двинута. Вся надежда сейчас на ее заработки: мои Вы знаете (NB! вечер дал всего 200 фр., а 1-го терм — 1300 фр., а Сергей Яковлевич своим картоном вырабатывает всего 200 фр. в неделю да и то с задержками и перерывами в работе. Сейчас например две недели перерыву, т. е. две недели не будет ничего. Положение отчаянное, вот я и подумала, что м. б. Вы что-нибудь сможете сделать для Али.


Ее рисунки ничуть не хуже хороших профессиональных, а — была бы надежда на устройство — после месяца «figurines» в школе она бы многих просто забила. Не материнское самомнение, а мнение знающих.


Подумайте об этом, милая Саломея, тогда она с 1-го января записалась бы на курс figurines и к 1-му февраля могла бы уже подать мастерские вещи.


Другого исхода не вижу. Если бы Вы захотели, она могла бы Вам привезти показать имеющееся.


Простите за зверский эгоизм письма, но мы по-настоящему тонем.


Целую Вас.


МЦ.


Медон, 22-го февраля 1932 г.


2, Avenue Jeanne d'Arc


Милая Саломея,


(Помните: Шаломея — от: шалая)


Вы меня совсем забыли, никогда не зовете в гости и я даже немножко обижена (что без меня так окончательно-хорошо обходятся).


Хотя знаю, что Вы служите, а может быть и хвораете. Поэтому не зовите меня скоро, но когда-нибудь все-таки позовите.


_______


Дела наши гиблые, гиблейшие… 1-го апреля переезд — мы уже отказались, ибо вытянуть не можем — пока неизвестно куда. Жалею лес, которым утешалась.


Обнимаю Вас и жду весточки, спасибо за Алю, чту вы думаете о ее хронических лошадях?


Сердечный привет от всех. Мура включая. Вы единственное женское существо, про которое он говорит: ничего себе (высшая хвала!).


МЦ.


Наверху — рисунок лошади; внизу — приписка:


Дорогая Саломея Николаевна, нет ли у Вас книги «La belle saison» Martin du Gard'a?[701 - «Прекрасный сезон» Мартена дю Гара (фр.).] На эту книгу объявлен конкурс иллюстраций, у нас ее нет, купить, конечно, не на что; и вот ищу по знакомым. Целую крепко. Аля.


11-го марта 1932 г.


Meudon (S. et O.)


2, Avenue Jeanne d'Arc


Дорогая Саломея, завтра еду в Брюссель читать уже знакомый Вам доклад «Поэт и время»[702 - С этим докладом Цветаева выступала 21 января 1932 г. в Париже.] в Клубе Русских Евреев (приглашение). Поэтому в понедельник быть у Вас не