негодования как на оскорбление — когда любя Вас — любят мимо, навязывая Вам — чужие добродетели! Что Вам от того, что я буду любить Вас — не знаю как — когда это — не Вы?! Только оскорбительно.


Истоки мне Ваши близки, русло может быть чуждо, да о русле (ходе) реки нельзя говорить, пока она не дошла до устья. Подвержены ли Вы музыке, меняетесь ли, и мгновенно меняетесь ли от нее? В Prager-Diele (единственная пядь земли, на которой мы вместе стояли, да и то врозь! Не без иронии: «земли») в Prager-Diele ее просто не слышали, не услышали поэтому и меня.


* * *

Помните, что Вы должны мне быть неким духовным (слово между нами излишнее!) оплотом. Там, где всё содержание, формы нет, это Вы обо мне сказали (ставлю ударение и на Вы и на мне). И вот, эта встреча чужого отсутствия (т. е. сплошной формы, если была бы мужчина — сказала бы: форм!) с моим присутствием (т. е. сплошным содержанием), — словом, с Берлином у меня много неоконченных (не: неуплоченных, а: сплошь переплоченных!) счетов, я должна иметь Вас союзником, хотя бы мысленным. Стихи мне перед людьми не оплот: брешь в которую все ломятся. Я должна знать, что вся в Вас дома, что мне другого дома не нужно. (Как черновая тетрадь, в которую — всё.)


Вы наверное думаете, что я страшно торгуюсь: и собакой (слепца!) будь, и оплотом будь, и домом, и краем земли. Деточка, м. б., всё выйдет по-другому и я от Вас буду искать оплота (бежать на край земли)?! — Шучу. —


(NB! Когда я говорю «шучу», тут-то и становится серьезным! 1932 г.)


Моя тетрадь для стихов превратилась в тетрадь записей к Вам, а моя обширная переписка — в диалог. Впрочем, для точности прибавлю, что кроме Вас для меня сейчас еще — вне Праги — существует С. М. Волконский, мой далекий, недосягаемый друг.


* * *

Знайте, что я далеко не всё Вам пишу, что хочется, и далеко еще не всё хочу, что буду хотеть.


* * *

Исток моего доверия к Вам — самооткрытый Вами Добровольческий Марш [195 - Ст-ние «Посмертный марш».] в Ремесле и то (не знаю что), что Вы мне — один из всех людей — сейчас в письмах даете.


* * *

Хорошо именно, что Вам 20 л., а мне 30 л. Если бы я была на 10 лет старше, я не говорила бы о материнстве. (NB! — о бабушкинстве!)


* * *

А хотите — 10 л. и 20 л.? Прежде чем говорить нет, взвесьте. Проследите внимательно вопрос, он менее добр и прост чем кажется.


* * *

Что совершает события между нами, никогда вместе ни одной секунды не бывшими? Какое восхитительное доказательство со-бытия!


* * *

Человечески любить мы можем иногда десятерых за-раз, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.


* * *

Отрывки:


Психеи неподсудной.


* * *

Будьте живы и лживы, — живите жизнь!

Обыгрывайте Психею!


* * *

       Круг

Сих неприсваивающих рук…


* * *

(Раковина — 31-го июля 1923 г.)


* * *

    …солью

Моря и крóви…


* * *

Так в ненавистный дом —

Улица тащится


* * *

Так о своем, родном

Грезит приказчица,

Так в ненавистный дом —

Улица тащится


* * *

Ужас заочности…

Так из песочницы

Тихо течет песок.


* * *

Это — заочности

Взгляд — из последних глаз!


* * *

Разминовение минут


* * *

Из Валтазарова зала зла

Я тебя вызвала и взяла —

В зори…


* * *

Тише — утешу


* * *

В самую душу тебе шумя…


* * *

    Солью

Моря, и кровью —


* * *

Как в детства глухие года

[…]

Когда города