снов…» т. е. тот же ход мысли (и фразы) одиннадцать лет спустя. 1921 г. — 1932 г.] Тем, что — предчувствую, тем — что боюсь, тем — что хочу — подсказываю. О, как я бы тогда испугалась — я бы умерла. Они бы ждали недвижно.


И они этого хотели: моего испуга. Они всё знали: и замкнутость хода, и бессмысленность бегства, и боковую дверку. Но пока я не испугалась возможности их явления навстречу — они явиться не смели — должны были бежать — и всегда на том же расстоянии. Всё дело было в моем страхе: а вдруг остановятся! Тайная игра. И проиграли — они.


Они не были убийцы. Они завораживали. Та которая у них была, с цветными шляпами, осталась завороженная, и сама завораживала, в ее голосе была любовь к нам. И — ведь сон оборвался — кто знает?..


Никогда не забуду: красная кирпичная арка, красная даже под луной, почти звенящая лазорь — и в белых балахонах — как древние каменные идолы — с одинаковым призывом правой руки — татары.


* * *

Каменщики. Ком-Ин-Терн. Немецкие песни. Прыжок в окно. — Не боюсь. — Беседа. — Папиросы. — Оказалась женщина.


* * *

И — внезапное допонимание:


Детский приют. — Молчаливая теневая лестница детей — ни звука! — «какая красивая девочка!» — завораживающесть существа — м. б. всё было предуказано под строкой, после «преду-» : смотрено! — и боковая дверка? М. б. мы, спасаясь от них — к ним же? И выиграли — они?..


— О! —


* * *

(Все сны — карандашом, спросонья, слепыми глазами. По горячему следу.)


* * *

Не на одной земле —

Одном стебле.


Не на одной земле —

В одном седле.


Не на одной земле —

Одном крыле!


7-го русского июля 1921 г.


* * *

Не лавром, а тёрном

На царство венчáный,

В седле — а крылатый!


Вкруг узкого стана

На бархате черном

Мальтийское злато.


       иглы

Терновые — Богу

И другу — присяга.


Высокий загиб

Лебединый — и сбоку

Мальтийская шпага.


Мальтийского Ордена

Рыцарь — Георгий,

Не пьющий, не спящий,


Мальтийского Ордена

Рыцарь — Георгий,

На жен не глядящий.


Когда-то Дракона

Сразивший, а ныне

К широкому Дону


Горючей пустыней

К Тому под знамена

На помощь спешащий…


* * *

(Не кончено)


* * *

Тихонько:

Рукой осторожной и тонкой

Распутаю путы:

Рученки и звенья

Льняные — и поволоку амазонку

По звонким, пустым ступеням раздруженья…


* * *

Рученки — и тенью

Летейскою поволоку амазонку

По звонким, пустым ступеням раздруженья…


* * *

Как черная Лета

С плечей моих льется

Одежда…


* * *

(Варианты — того [50 - Пятое ст-ние цикла «Разлука».], в Ремесле)


* * *

А той, что в петлицу тебе — в слезах —


Святой продевала знак,


Скажи: не чужая в моем дому, —


Что руку ей крепко жму.


А той, что в растерянный конский скок —


Широкой рукой — цветок,


Скажи — что доколе дыханье есть —


Что вечно он будет цвесть!


А пуговицы пришивающей — той —


Поклон от меня земной.


* * *

Старое письмо, заложенное на этом месте


Москва, 2-го сентября 1918 г.


Милая Аля!


Мы еще не уехали. Вчера на вокзале была такая огромная толпа, что билеты-то мы взяли, а в вагон не сели.


Домой возвращаться мне не хотелось — дурная примета, и я ночевала у Малиновского [51 - Малиновский Александр Николаевич — художник.]. У него волшебная маленькая комната: на стенах музыкальные инструменты: виолончель,