Человек с которым встречалась ежедневно с 1-го января этого года [17 - Борис Александрович Бессарабов (1883 — 1970) — послужил прототипом героя неоконченой поэмы «Егорушка».] — вот уже больше недели, как я его не вижу [18 - Как это тогда (11 лет назад) много казалось — неделя!]. — Чужой. — Не нужно. — Отрывает (от Вас). У меня есть друг: Ваша мысль.


* * *

Вы сделали доброе дело: показали мне человека на высокий лад.


* * *

Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.


Думаю дальше: четыре года живу в Советской России (всё до этого — сон, не в счет!), я четыре года живу в советской Москве, четыре года смотрю в лицо каждому, ища — лица. И четыре года вижу морды (хари) —


С.М., если бы я завтра узнала, что Вы завтра же уезжаете за границу, я бы целый день радовалась, как могла бы радоваться только въезду. Клянусь! Весь день бы радовалась, а вечером бы — молниеносная проверка, и: а вечером бы закрыла Вашу книгу с тем, чтобы никогда больше не раскрывать.


* * *

Сегодня у Т. Ф. Скрябиной [19 - Шлёцер-Скрябина Татьяна Федоровна (1883 — 1922) — вдова А. Н. Скрябина (юридически их брак не был оформлен).] — вопрос, мне, ее матери: — «Dites-moi donc un peu, Madame, pouvez-Vous me dire — à quoi cela est bon — la vie? Cette masse de souffrances…» [20 - «Скажите же мне, сударыня, можете ли Вы мне сказать — что же в ней хорошего, в жизни? Это обилие страданий…» (фр.)]


И мне стало стыдно в эту минуту — за свое восхищение от земли.


* * *

Быть мальчиком твоим светлоголовым…


(1-го русского апреля 1921 г., четверг)


* * *

Я: — «Аля, как ты думаешь — который час?»


Аля: — «Два часа ровно, потому что бабка исповедоваться пошла. Марина! Мы живем по чужим исповедям!»


* * *

— М.! Что Бог сделал с собаками! Создал их и не кормит, сделал их какими-то нищухами, побирухами. А если бы он их всех сделал породистыми, тогда бы и породы не было, п. ч. порода — от сравнения.


Значит, чтобы была порода, нужна не-порода.


* * *

Занесли Вам с Алей противоядия от полезных советских смесей (хлебных и чайных) — и немножко письменных принадлежностей.


Не была на Вашей лекции только потому, что сговорилась идти с Т. Ф., а у нее сейчас дома всякие горести и беды.


Читаю Отклики. Спасибо.


МЦ.


* * *

Продолжение большого письма (конечно неотосланного)


* * *

Суббота, 9-тый — по-новому — час. Только что отзвонили колокола. Сижу и внимательно слушаю свою боль. Суббота — и потому что в прошлый раз тоже была суббота, я невинно решила, что Вас жду.


Но слушаю не только боль, еще молодого красноармейца (коммуниста), с которым дружила до Вашей книги, в котором видела и Советскую Россию и Святую Русь, а теперь вижу, что это просто зазнавшийся дворник, а прогнать не могу. Слушаю дурацкий хамский смех и возгласы, вроде: — «Эх, чорт! Что-то башка не варит!» — и чувствую себя оскорбленной до заледенения, а ничего поделать не могу.


О, Боже мой, как страшна и велика власть человека над человеком! Постоянное воскрешение и положение во гроб! — Ничего не преувеличиваю, слушаю внимательно, знаю: если бы Вы сейчас вошли (коммунист только что получил письмо от товарища и