Изумленная своим ничтожеством,


Некой спорностию безголосою

Под законностями: под колесами.


Так, растравленная до бесстрастия,

Без архангела, без веры в мастера,


Всеми клочьями поняв: не свяжется,

Так, без легкости, но и без тяжести —


Обесславленное и разъятое

Дня из дней твоих творенье: пятого.


* * *

30-го нового мая 1922 г.


* * *

(Явно — после ряда бесед с Эренбургом.)


* * *

А обо мне зайдет, скажи: просторы,

Еще: прощай, еще: рукой не трогать!

Да, ибо создана в тот день, в который

Кровь создана — и мех, крыло — и коготь.


Как буйствовала по

Первая кровь — и как в крыле вздымалась!

И как потом — увы! — месивом стылым

В тот глиняный сосуд — самая малость.


Не одолеть бескровному завету

Моей крови — пернатой и косматой!

Ни даже года в ней, ни даже века:

Ты в метрике моей прочтешь: день пятый.


* * *

31-го нового мая 1922 г.


* * *

Где милосердная рука,

Приемлющая без отдачи?


* * *

А если у меня к тебе

Страсть к голоду и страсть к алчбе —

Минующая хлеб и воду?


* * *

Единственен и неделим

Вздох — и не место здесь двоим


* * *

             Ибо

Бог — и на голод ненасытен.


* * *

Божественно и безоглядно

Растет прибой.

Не губы, жмущиеся жадно

К руке чужой —


Нет, раковины в час прилива

Тишайший труд.

Божественно и терпеливо:

Так море — пьют.


* * *

Рýку чужого человека

Нести к губам.


* * *

Отчаяннейшее из мужеств —

Чужая плоть.


* * *

Не спрашиваю — и не спрашивайте!

Ведь праведными — не накрашенными —

Устами ведь, а не стихами ведь:

Не памятниками: беспамятствами.


* * *

Час, когда Бог подаст


* * *

Я никогда не понимаю, что я в жизни человека.


(Очевидно — ничто. 1932 г.)


* * *

Всё те ж: утешь!

Всё те ж: убей!


* * *

Твоя неласковая ласточка


* * *

Милый друг, теперь работаю только так: око за око, т. е. письмо за письмо. Пришел час: или нашей беседы или моего замолчания. (Замечаете, что змея начинает поднимать голову? — недораздавленную.)


У Вас нет ко мне ни доверия, ни человеческого отношения, Вы втайне считаете меня вредной и льститесь на меня вопреки чему-то в себе. Завороженность, а не приверженность. — Жаль.


* * *

— Марина! Наша комната сейчас похожа на чердак горничных. И горничная удивляется, что господин не говорит ей, что ее любит.


* * *

Тих междуребёрный расстрел,

Глух междуребёрный застенок.


* * *

… 

…От нищенств и напраслин.

Да, ибо в час, когда придут цари —

Дитя покинет ясли.


Сиротствующее — найдет отца

И даже век не взбросит

Когда придут и розы и сердца

И лавры на серебряном подносе


Удостоверишься — повремени!

Что выброшенной на солому

Не надо было ей ни славы, ни

Сокровищницы Соломона.


И вместо всех — в мáревах дней и судьб —

Мне строящихся храмов —

Я бы хотела тáк: камень на грудь —

И пóд голову — камень.


* * *

До убедительности, до

Убийственности — просто:

Две птицы вили мне гнездо:

Истина и Сиротство.


* * *

Ты, последний мой колышек

В грудь забитую наглухо.


* * *

Danzig Promenade, 6


Verlag «Век Культуры»


Иван Яковлевич Герман


* * *

Lützow 85-49


Magdeburger Straße 25


Pension Höltzl-Sheridan


* *