что это-то и есть то, для чего у меня — от бесконечного преклонения — никогда не было (и вопреки всему — не будет) — имени. (Говорю не совсем точно, ибо боюсь упустить.)


Бант — знак, стихи — знак… Но — чего? Восемнадцатилетия (бант), но восемнадцатилетие — чего? И если даже найду, то то — чего — знак?


Так я видела мир восьми лет, так буду видеть восьмидесяти, несмотря на то, что так никогда его не увидела (т. е. вещь неизменно оказывалась просто — собой). Ибо таков он есть.


* * *

(Лето 1932 г. Меня не обманули только Б. П. и P. M. Рильке. Меня (упорство моего неверия в видимость как в таковую) подтвердили только Б. П. и P. M. Р., которые оба мне были несуждены. И все поэты (которых не знала). И слово Гёте:


Alles Vergängliche ist nur ein Gleichniss [162 - «Всё преходящее есть только подобие» (нем.) — слова мистического хора из финала II части «Фауста» Гете.]


которое я знала, которое я явила — отродясь. (Впервые услышала его 17 л. в Мусагете [163 - Московское символическое издательство; при нем существовал кружок, так называемый «молодой Мусагет».], от одного из местных гётеянцев, таких же безнадежных как пушкинианцы, как все анцы — если только не армяне.)


Меня не обманули только все деревья, все повороты старых (исхоженных) улиц, все старые стены с молодым плющом, все — все — все —


Меня обманули только — люди, которых я пыталась, все люди (мно — ого!) которых я пыталась любить, т. е. иносказать — в другой мир, откуда — мне казалось — они, как я, родом, все — родом (вспять-сказать!) и оказавшиеся как раз тем, чему я не верила, т. е. делец — делами, поэт — стихами, любовник — губами (если не руками!), восьмиклассница — бантом. Т. е. каждая вещь своим атрибутом. Только.)


* * *

Дальше — Херувимская:


Нищие. — Как поминать-то? — Звать-то как? Чтить-то как? — Не знаю. — Не помню. — Легкое пересмеиванье (скрытое). Маруся как причастница. Говор народа, все голову в ее сторону, шепот: откуда такая? чья такая? Зачарованность и легкая жуть. Маруся потупив глаза (ни разу не вскидывает за службу, всё — внутри, слухом). Доходит только свое, ответные мысли и трижды голос: не гляди! Треск свечей. Гул народа, стук поклонов, ее свеча — гаснет. М. б. при входе — последний взгляд — на барина? «Ровно вижу тебя в последний раз» — или: «Ровно вижу тебя в первый раз» (или оба?). — Шутливо-ласковый ответ барина: «…моя немолéнная…»


Шепот барина: — Молись,

Моя немолéнная!


* * *

Певчие. Один голос пуще всех ликует, или: голос знаком. (Спор в ней двух голосов, оба — его.) А м. б. много: певчие, нищие, он, ее мысли, les fidèles?? [164 - верующие (фр.)] Да еще слова службы. М. б. певчих — похерить?


И — перед Херувимской — третье: не гляди!


— и —


Глянула.


Из службы только то, что ей важно и иначе чем сказано (видоизменить, сохраня).


Не забыть сына и (последний взгляд на) барина.


* * *

— Тако зеницу ока,

Свят, сохрани мя!

…Сбудутся сроки,

Вспомнится имя…


* * *

Тако зеницу ока,

Свят, сохрани мя!

(Красные — щеки!

Красное — имя!)


* * *

Необходимо ввести: народ (хотя бы слуховым, всё кроме зрения: шепот, стук поклонов, жар свеч и т. д.). Бормотанье часов. Народ: чья такая? Вводить это между строками часов. Необходимо: Барин слева (перекличка с: Месяц слева), ребенок у сердца, их несуществование для нее.


Линия Мóлодца (двойная) — не гляди, не взгляни. Дальше отдельные (дребезг стёкол)