знала…


* * *

Ее рассказ о том, как Блок читал мои стихи.


— После каждого выступления он получал, тут же на вечере, груды писем — женских, конечно. И я всегда их ему читала, сама вскрывала, и он не сопротивлялся. (Я ведь очень ревнивая! всех к нему ревновала!) Только смотрел с улыбкой. Так было и в этот вечер. — «Ну, с какого же начнем?» Он: Возьмем любое. И подает мне — как раз Ваше — в простом синем конверте. Вскрываю и начинаю читать, но у Вас ведь такой особенный почерк, сначала как будто легко, а потом… Да еще и стихи, я не ждала… И он очень серьезно, беря у меня из рук листы:


— Нет, это я должен читать сам.


Прочел молча — читал долго — и потом такая до-олгая улыбка.


Он ведь очень редко улыбался, за последнее время — никогда.


* * *

Два слова о H. A. К.


Показывала мне его письма — чудесным сильным старинным почерком — времен деда (Тургенева) а м. б. еще и Пушкина, показывала мне подарки сыну — розу и крест, Арлекина, иконку, показывала мне сына: Сашу с его глазами, его веками, его лбом, его губами (единственными). — Похож? похож? — показывала мне себя с сыном — портрет — где художник, нечаянно и нарочно, несколько устаршив ребенка, дал совсем Блока, — я сейчас с ранней обедни: сороковой день:


— Помяни за раннею обедней

Мила друга, светлая жена —

с декабря 1921 г. по 29-ое русского апреля 1922 г. (день отъезда) растравляла меня невозможной назад-мечтой: себя — матерью этого сына, обожествляемого мною до его рождения (Вера Зайцева [74 - Зайцева Вера Алексеевна (1878 — 1965) — жена Б. К. Зайцева.]: — «H. A. К. ждет ребенка от Блока и страшно боится, захочет ли он ходить с ней с таким животом», — стихи к Блоку читала с ним в себе!) преклоняла меня перед этим ребенком как пастухов перед Вифлеемским — всё это было, я — любила и ее и сына, было Благовещенье и Рождество — я ведь непорочного зачатия не требую, всякое зачатие непорочно, ибо кровь рождения смывает всё — а Блок был ангел: я ведь крыльев не требую —


В 1922 г., в мае, в Берлине, за столиком Prager-Diele [75 - кафе], я — Альконосту [76 - Владелец петербургского издательства «Алконост» Самуил Миронович Алянский (1891 — 1974).], — только что приехавшему:


— Как блоковский сын?


— У Блока не было сына.


— Как не было, когда… Ну, сын H. A. Коган?


— Кажется, здоров. Но он никогда не был сыном Блока. У Блока вообще не могло быть детей. Да и романа никакого с ней не было.


— Позвольте, а сходство?..


— Сходство, действительно, есть. Его видела (женское имя, кажется поэтесса, секретарша какого-то петербургского Союза писателей или поэтов, — м. б., Гуревич) и говорит, что действительно — таинственно — похож.


— Но, милый, я этого ребенка видела: все блоковские черты. Сличите с детской фотографией! И письма видела…


— H. A. ведь — фантазерка, авантюристка, очень милая женщина, но мы все ее давно и отлично знаем и, уверяю Вас, никто, кроме Вас, этой легенде не верит. — Смеются. —


— Но письма, его рукой…


— H. A. могла подделать письма…


— И слово блоковское подделать: — Если это будет сын, я пожелаю ему одного — совести — ?!


— М. б. он и верил. Она могла его убедить. Я повторяю Вам, что у Блока не могло быть детей. Это теперь точно установлено медициной…


— После смерти?! — Голубчик, я не врач, и совершенно не понимаю, как такую вещь можно установить после смерти — да и при жизни. Не могло, не могло — и вдруг смогло. Я знаю одно: что этот сын есть и что это —