сон! — (Ваши слова, — всё помню!) Как многие увидели во мне — только стихи!


Помню еще слова: нежность и жадность, всё помню и беру Вас с собой в свой еженощный сон — благословенный.


Вы для меня ночь, вся ночь: от шарлатанств ее — до откровений — самый тайный — самый темный дом моей души.


Всё через душу, дружок, — и всё обратно в душу. (Самопитающийся фонтан.) Только шкуры — нет, как и: только души. Вы это знаете, с Вашей звериной ощупью. — Мой сплошной мех! (не только зверь, — и хвоя).


А если в окрасках: Вы — карий: Как Ваши глаза.


Мой маленький, таких писем я не писала никому [99 - С тех пор как перо стала держать — нет, даже до пера! — ВСЕМ, ВСЕГДА.]. Всё знаю: и Вашу поверхностность, и легковесность, и пустоту (ибо Вы — пусты), но Ваша земная поверхность (шкурная восприимчивость к душе другого!) мне дороже других душ.


За Вашей пустотой — пустóты (отроческих глаз, — недаром ОТРОК — Вам, и недаром от Вас — Флорентийские Ночи!).


И Вы думаете, я не поняла нынче: «которое же из трех?» и — нечто между безнадежностью и позабавленностью — (люблю в Вас пропуск одного слова) — Ваше: — «Да я не о том! Совсем не о том!»


Мое дитя (позвольте так!) — мой мальчик! Если я иногда не отвечаю в упор, то потому что иных слов в иных стенах не терпит воздух. (Стены — всё терпят фраза не окончена


Знайте, что я, словесница, в большие часы жизни — тот спартанец с лисенком: помните? (Позвольте повеселиться: с целым выводком лисенят!)


Не знаю, залюблены ли Вы в жизни — скорей всего: да. Но знаю — (и пусть в тысячный раз слышите!) — что ТАК никогда, никто…


И на каждый тысячный есть свой тысяча-первый раз.


(От Флорентийских ночей до Шехерезады — а? И еще Саул над Давидом. Ликую от ПРАВИЛЬНОСТИ всего!)


* * *

Мой маленький! Сейчас 4-тый час ночи, мне блаженно до растравы, я с Вами, лбом в плечо, я невинна, я бы все свои стихи (бывшие и будущие) отдала Вам: не как стихи, — как вещь которая Вам нравится!


— И еще одну чудовищность — хотите?


Помните Ваши слова, взволновавшие меня (болевым!)… «и жестокая». Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших!


Верность: невозможность иначе. Остальное вопрос воспитанности, — воли — Мартина Лютера и житейских соображений (не сбережений ли? Тот же Лютер!).


Как видите, учусь на Вас.


* * *

Будьте бережны и осторожны. Моя жизнь — не моя, следовательно: не Ваша.


Только жажда моя — Ваша.


И возьмите меня как-нибудь на целый вечерок с собой: я по Вас соскучилась.


* * *

— Ночь третья —


20-го июня 1922 г., 41/2 ч. утра


(а в 2 ч. расстались!)


Жесточайшая расплата за голодный час с Вами. Хватит духу — расскажу. Жизнь жестоко мстит за мое первое «во имя свое». Но этим я заработала право на всю себя к Вам. Теперь я поняла: всё как нужно. Начав — нужно было кончить. Так я обрела? право на Вас в моей жизни, теряя — быть может — Вас.


Это очень жестоко: я не знала не хочу, потому что не знала: хочу, мне всё было — равнó. А теперь, распахнув руки (не крылья, но не меньше фраза не окончена


Мой мальчик, мой мальчик родной, темно-каряя моя радость, мой бедный спорный дом! — Поймите, между тем часом и этим неполных три часа. Как я хотела быть с тобой, вылежаться на твоей груди за все эти дни и ночи. Губами вглубь.


Когда я сидела с Вами на той бродяжной скамейке («галантность», «воспитанность») у меня душа разрывалась от