небо)


… на грани зубов и губ


* * *

Милый аист, носи, не спрашивай —

Все желанны! законны — все!


* * *

Милый аист, носи, не спрашивай —

Не печась о своей красе

Надо женщиной быть: вынашивать!

Все желанны! законны — все!


* * *

Лежу в поле. Еле вожу карандашом. Закрою глаза — и с тобою.


* * *

Поэма Горы кончена 27-го января 1924 г.


Прага — Гора — (Смиховский холм)


* * *

Теперь Поэму Расставания (другую). Весь крестный путь, этапами 1) Встреча у фонаря 2) Кафэ, окно в пустоту 3) Путь набережной. Я: — «Возьмите мою руку, что же толкаться» 3) так! Мост (и бесконечность) 4) Последние улицы (улицы не виноваты в ужасах) 5) Другой фонарь 6) Гора (изгородь) 7) Последний жест.


Назвать: Поэма последнего раза.


* * *

Послесловие к Горе (Есть пробелы в памяти — бельма) написано 1-го февраля 1924 г.


Ровно год спустя — м. б. час в час — рождение Мура. (Пометка 1933 г.)


* * *

Чем видеть тебя наяву с другою — предпочитаю видеть тебя во сне — со мною.


* * *

Себя стравить — кому?


* * *

...Как любовники помпеянские


* * *

Но зато — в мне неизвестной

Жизни: «жизнь как она есть»...


* * *

Мой родной,


Слышала от Булгаковой [24 - Булгакова Мария Сергеевна (1898 — 1979) — дочь С. Н. Булгакова, впоследствии ( в июне 1926 г.) вышла замуж за К. Б. Родзевича; во втором браке — Степуржинская.], что Вы больны. Если будете лежать — позовите меня непременно. Решение не виде?ться не распространялось? ни на Вашу болезнь, ни на мою. Вы — больной, и под запретом для меня — это больше чем я могу вынести. Не бойтесь моей безмерности, буду с Вами, какой Вы захотите.


Живу снами о Вас и стихами к Вам, другой жизни нет. Снитесь мне каждую ночь. Сон под Новый (24 г.) записан. Снился он мне, очевидно, в тот час, когда Вы с кем-то чем-то развлекались на острове (потом это зачеркнуто и взамен:) еще не уходили с острова.


Но не хочу (не дóлжно!) о себе, хочу о Вас и о Вашем здоровье. На днях пришлю Вам немного денег, Вы мне родной, эти деньги — мои, о них никто не знает, мысль о том, что я хоть чем-нибудь могу скрасить Вашу внешнюю жизнь — моя единственная радость, Вы у меня ее не отнимайте, за нее Вам Бог — всё простит.


Благодарна Вам каждый миг моей жизни. Вся любовь, вся душа, все мысли — с Вами. Когда кто-нибудь передает от Вас привет закусываю себе губы в кровь. Не переставайте передавать приветов, это фраза не окончена


* * *

P. S. Нашелся Чабров! Завтра же пишу ему чтобы разложил карты: на Вас и на меня (отдельно, не предупреждая). Гадание пришлю.


* * *

Друг, простите эту слабость, слишком больно.


Ночью внезапно просыпаюсь: луна во всю комнату, в ушах слова: — «Еще третьего дня он говорил мне, что я ему ближе отца и матери, ближе всех». И первое: — «Ложь! Неправда! Милее, дороже, желаннее — пусть! Но ближе — нет!» (Это Булгакова говорила? в моем сне.)


Кстати, отсутствие великодушия или чутья? Вчера я, не удержавшись, и очень сдержанно: — Ну как Родзевич?


Большая пауза, и ледяным тоном:


— Он болен.


Я, выдерживая? паузу: — Чем?


— Невроз сердца.


— Лежит?


— Нет, ходит.


И, не переждав моего следующего вопроса:


— «М. И., я бы очень хотела прочесть Вашу прозу...» и т. д.


Ах, ты мою прозу хочешь прочесть, а ПОЭМУ моей жизни — нет?!


О, Родзевич, клянусь, будь я на ее месте — я бы так не поступала?! Это то же самое что