средствами… (Вздохнув, начальник станции притворил дверь.) Понимаю я, чего тебе надобно! Погоди, брат, — всё, что останется, твоё будет…

Татьяна(Косте). Вы мне на хвост наступили…

Костя(галантно). Пардон! Распространяетесь очень!

3обнин(мечтает). Да-а… кабы удалось! Ты, Татьян, будь развязней. Ты — вдова, а он — старичок, человек для тебя безвредный… И ты, Костя, тоже…

Костя. Ну, вот, не видал я князей! Их в Москве на каждой улице по трое живёт… Но откуда вам известно, что он глух и старичок, — это уж я не понимаю!

3обнин(вдумчиво). Да ведь как же? Первое дело — Князь…

Костя. Вы меня не учите, пожалуйста! У меня — свои взгляды…

Татьяна(Косте). Жили вы в Москве две недели, а всё знаете… и сколько князей, и какие трактиры… даже удивительно!

3обнин. Разговор у тебя ленивый… вроде как у беременной женщины… право! Ты перемени это!

Костя. О, господи! Да не понимаю я, что ли? (Плюёт сквозь зубы.) Человек думает, как лучше, а вы ему голову грызёте… Дайте мне мысли мои обгарнизовать!

Зобнин(оглядываясь). Ну, ну… валяй! Подмести надо. Иди-ка спроси веник у сторожа.

Костя(уходя, ворчит). Веник! Не веник, а половую щётку употребляют.

Татьяна(отряхивая юбку). Уй, как я измазалась…

Зобнин(задумчиво). Вот… двадцать пять годов ему, а умишко детский. Да и все тут, ежели пристально поглядеть… н-да! Вот бы удалось мне Кичкина обойти… молебен бы… О, господи, помоги рабу твоему Мокею! Молись, Татьяна… тут и твоя судьба кружится!

Костя(вбежал и — радостно). Глядите-ка, дядя Мокей!

(В дверь, оттирая Костю и тяжко дыша, влезает Кичкин, за ним — Марья и Типунов, с кульками в руках. Зобнин, смущённо посмеиваясь, качает головой сверху вниз, Кичкин смотрит на него и громко сопит. Костя, едва сдерживая смех, делает Типунову какие-то знаки, тот схватил бороду в руку и, закрыв ею рот, подмигивает Косте. Марья, оскалив зубы, смотрит на Татьяну, Татьяна злобно отряхивает юбку.)

Кичкин(Зобнину, хрипло). Упредил?

Зобнин(хихикая). Пронюхал?

Костя(Марье). Бон жур-с! [10 - добрый день (франц.) — Ред.]

Татьяна(шипит). Ты зачем с ней говоришь?

Марья. Теперь вовсе не жур, а суар![11 - вечер (франц.) — Ред.] Что, взяли, а?

Кичкин. Эх, Мокей, Мокей…

Зобнин(вздохнув). Вот как, брат, Иван Иваныч… случилось!

Кичкин. Ну и жулик ты, а?

3обнин. Да и ты тоже… шельма! Как это ты… догадался?

Кичкин. Не дурак я!

(В дверь смотрит, улыбаясь, начальник станции. Зобнин, укоризненно качая головой, грозит ему пальцем.)

Типунов(быстро). Вот что, купцы, — разговорцам тут не место, разговорцы — за дверь! Уж коли так сошлось…

Кичкин(грузно садится). Что уж тут…

Зобнин. Н-да… Костянтин — соображай…

Типунов. Теперь сообща надобно…

Костя. Обязательно!

(Марья вертится по комнате, смотрит в зеркало и всячески мешает Татьяне.)

Татьяна. Что вы толкаетесь?

Марья. Ах, пардон!

Кичкин. Эх, кабы не одышка у меня… я бы тебе, Мокей! (Показывает кулак.) Прохвост…

Зобнин(миролюбиво). Али руганью добьёшься чего? Я бы и сам не хуже тебя обругался… да ведь какой толк?

Костя(мрачно). Надобно, дядя, обгарнизоваться…

Типунов. Гарнизоны это называется или как… ну — следует скорее!

(Костя шепчет что-то Марье, она смеётся.)

Татьяна(Зобнину). Братец, — Константин, глядите-ка, шепчется!

Костя(возмущённо плюнул). Ф-фу! Ну и… нравы же!

Зобнин. Цыцте! (Вздохнув.) Как же, Иван Иванов?

Типунов. Очень просто! (Пишет пальцем в воздухе.) Лесопромышленная компания Зобнина и Кичкина — боле ничего!

Кичкин.