ярко видишь на таком материале. А я человек, которому хорошо известны эти низы людей, эти вышибленные из жизни всего народа, и я знаю, чего стоит поставить их на ноги. Очень хорошо знаю.

Вообще возьмите все колонии малолетних преступников. У нас нет малолетних преступников, у нас есть беспризорные. У нас вообще нет термина «преступник». По отношению к вредителям мы говорим «преступник», а здесь — социально опасный, и социально опасных мы переделываем в социально полезных. Они великолепные граждане, чудесные работники и на земле и на фабрике, где хотите.

Как относились раньше к преступнику? Это — больной, это преступный тип, заранее осуждённый на тюрьму, и нет ему никакой пощады, это — враг общества. А вот эти враги общества у нас прекрасно работают. На днях семьдесят три человека из них легализированы, получили профсоюзные билеты.

Можно указать на ряд других фактов и явлений, но я не стану утомлять вас, скажу только, что вы, живя в этой буре событий, в таком напряжении сил, в котором вы живёте, явно подчас упускаете из поля вашего зрения и вашего внимания ряд вещей. Они не видны вам, вы проходите мимо этого, вам кажется это естественным, но это не естественно, это имеет глубокое значение. Я привёл все эти факты как пример воздействия действительности на человека. И мне хочется сделать из этого такой вывод: сила действительности должна сказаться в литературе. У нас, в наших литературных произведениях, несмотря на то, что сами мы живём большими страстями, страстями творческими, мы в нашу литературу не вводим сильные страсти, как-то не выходит этого, а пора уже этому научиться.

Чему и как должен учиться ударник-писатель? Это вопрос в высшей степени сложный и в то же время очень простой. Учиться нужно всему. Чем больше знает человек, тем он сильнее, тем лучше он вооружён. Это ясно и бесспорно. Я полагаю, что вам учиться проще, чем кому бы то ни было, потому, что вы умеете делать. Если же вы спрашиваете, как научиться писать, то об этом, конечно, нельзя сказать в нескольких десятках слов. Это требует довольно длительного изъяснения, и здесь уже мне придётся ограничиться тем, чтобы просто указать на естественный выход: нужно больше читать, и те из вас, которые выбрали эту дорогу, путь литераторов, должны прежде всего изучать литературу, историю литературы, историю организации типов.

Вчера, беседуя с ударниками-комсомольцами, я получил такой вопрос: «Как быть? Вот напишешь какой-нибудь очерк, а потом тебе указывают, что ты написал неверно, что человек, о котором ты писал, не таков». Товарищи, не нужно писать о каком-то определённом человеке. Если пишут о герое труда, об ударнике, об энергичном человеке, который в своём деле указывает другим дорогу, весь кипит, отлично работает, то в некоторых случаях нужно писать прямо — герой. Газеты так и делают. В очерках же нужно типизировать героя, не писать прямой портрет Иванова, Николаева, Петухова, ведь не только они одни прекрасные работники, есть и другие столь же прекрасные люди. Так вот возьмите и слепите из двух десятков прекрасных — одного прекрасного. От этого он выиграет, потому что будет ярче, будет видней, И тем самым он будет педагогичней, сама фигура его явится более воспитательной. Это несомненно так.

Как строятся типы в литературе? Они строятся, конечно, не портретно, не берут определённо какого-нибудь человека, а берут тридцать — пятьдесят человек одной линии, одного ряда, одного настроения и из них создают Обломова, Онегина, Фауста, Гамлета, Отелло и т. д. Всё это —