он не может не солгать, так же как не может этого любой из эмигрантов-«политиков».

Существует особый вид «правды», она служит духовной пищей только для мизантропов, для скептиков, чей скептицизм основан на невежестве, для равнодушных, которые ищут оправдания своему равнодушию. Это — старая, гнилая, издыхающая правда, это — отбросы для свиней. Эта правда преодолевается и уничтожается работой передовых отрядов строителей новой культуры в Союзе Советов. Я очень хорошо вижу и знаю, как она мешает работе честных людей. Но я против того, чтоб подкармливать и утешать ею людей, справедливо униженных историей.

Вы спрашиваете: «Есть ли среди рабочих и крестьян недовольные, и чем вызывается их недовольство?» Недовольные, разумеется, есть, и было бы чрезмерно чудесно, если б за 13 лет своей работы 160 миллионов людей оказались вполне удовлетворёнными во всех своих потребностях и желаниях. Недовольство именно тем и объясняется, что в 13 лет работы аппарат власти ещё не может удовлетворить быстро растущие культурные потребности трудовой массы. Не хватает очень многого, и есть немало людей, которые ворчат, жалуются. Эти жалобы можно бы назвать смешными, ибо они преждевременны и непродуманны, но я не назову их смешными, потому что в них определённо звучит твёрдая уверенность в силе власти, способной удовлетворить все потребности страны. Конечно, недовольна и даже активно сопротивляется работе Советской власти та часть зажиточных крестьян, которые ожидали, что революция сделает их крупными земельными хозяевами, помещиками и отдаст в их волю, в их руки крестьянскую бедноту. Разумеется, эта часть крестьянства против коллективизации, за индивидуальное хозяйство, наёмный труд и всё прочее, что неизбежно привело бы к возрождению капиталистических форм жизни. Но игра этой части крестьянства уже проиграна, её сопротивление коллективному хозяйству безнадёжно и идёт по инерции.

Наиболее активные отряды рабоче-крестьянской массы не жалуются, они — работают. Им хорошо известно, что власть — это они, что всё, в чём они нуждаются, чего хотят, может быть удовлетворено только их энергией. Именно этим сознанием своей мощности и всевластности вызваны к жизни такие явления, как социалистическое соревнование, ударничество и прочие неоспоримые признаки творческого пафоса, трудового героизма. Силою этого сознания целый ряд предприятий закончил пятилетку в 2 с половиной года.

Рабочие понимают главное, что им необходимо понять: власть в их руках. В буржуазных государствах законы сочиняются наверху, в парламентах, и сочиняются для укрепления власти командующего класса. Законодательство Союза Советов зарождается в низовых аппаратах, в сельских советах, в фабрично-заводских комитетах, и, наблюдая ход любого законоположения, легко можно убедиться, что цель каждого из них — не только удовлетворение действительных нужд трудовой массы, но и ясное свидетельство её культурного роста.

Вся рабоче-крестьянская масса Союза Советов постепенно начинает понимать, что процесс её материального обогащения и культурного развития искусственно и враждебно задерживается капиталистами Европы и Америки. Это понимание, разумеется, очень способствует росту в ней политического самосознания и сознания ею своей силы.

Если б интеллигенты Европы и Америки, вместо того чтоб слушать наушников, верить предателям, серьёзно и честно вдумались в историческое значение процесса, который развивается в Союзе Советов, они поняли бы, что смысл этого процесса — освоение ста шестьюдесятью миллионами народа