сделалась – не знаю, отчего, и я написала. Ты рад?

Она заглянула ему в лицо.

– Что ты такой нахмуренный сегодня? Молчишь? Ты не рад? Я думала, ты с ума сойдешь от радости, а он точно спит. Проснитесь, сударь, с вами Ольга!

Она, с упреком, слегка оттолкнула его от себя.

– Ты нездоров? Что с тобой? – приставала она.

– Нет, я здоров и счастлив, – поспешил он сказать, чтоб только дело не доходило до добыванья тайн у него из души. – Я вот только тревожусь, как ты одна…

– Это уж моя забота, – сказала она с нетерпением. – Лучше разве, если б я с ma tante приехала?

– Лучше, Ольга..

– Если б я знала, я бы попросила ее, – перебила обиженным голосом Ольга, выпуская его руку из своей. – Я думала, что для тебя нет больше счастья, как побыть со мной.

– И нет, и быть не может! – возразил Обломов. – Да как же ты одна…

– Нечего долго и разговаривать об этом; поговорим лучше о другом, – беззаботно сказала она.

– Послушай… Ах, что-то я хотела сказать, да забыла.

– Не о том ли, как ты одна пришла сюда? – заговорил он, оглядываясь беспокойно по сторонам.

– Ах, нет! Ты все свое! Как не надоест! Что такое я хотела сказать?.. Ну, все равно, после вспомню. Ах, как-здесь хорошо: листья все упали, feuilles d'automne – помнишь Гюго? Там вон солнце, Нева… Пойдем к Неве, покатаемся в лодке…

– Что ты? Бог с тобой! Этакой холод, а я только в ваточной шинели…

– Я тоже в ваточном платье. Что за нужда. Пойдем, пойдем.

Она бежала, тащила и его. Он упирался и ворчал. Однакож надо было сесть в лодку и поехать.

– Как ты это одна попала сюда? – твердил тревожно Обломов.

– Сказать, как? – лукаво дразнила она, когда они выехали на середину реки. – Теперь можно: ты не уйдешь отсюда, а там убежал бы…

– А что? – со страхом заговорил он.

– Завтра придешь к нам? – вместо ответа спросила она.

«Ах, боже мой! – подумал Обломов. – Она как будто в мыслях прочла у меня, что я не хотел приходить».

– Приду, – отвечал он вслух.

– С утра, на целый день.

Он замялся.

– Ну, так не скажу, – сказала она.

– Приду на целый день.

– Вот видишь… – начала она серьезно, – я за тем звала тебя сегодня сюда, чтоб сказать тебе…

– Что? – с испугом спросил он.

– Чтоб ты… завтра пришел к нам…

– Ах ты, боже мой! – с нетерпением перебил он. Да как ты сюда-то попала?

– Сюда? – рассеянно повторила она. – Как я сюда попала? Да вот так, пришла… Постой… да что об этом говорить!

Она зачерпнула горстью воды и брызнула ему в лицо. Он зажмурился, вздрогнул, а она засмеялась.

– Какая холодная вода, совсем рука оледенела! Боже мой! Как весело, как хорошо! – продолжала она, глядя по сторонам. – Поедем завтра опять, только уж прямо из дома…

– А теперь разве не прямо? Откуда же ты? – торопливо спросил он.

– Из магазина, – отвечала она.

– Из какого магазина?

– Как из какого? Я еще в саду сказала, из какого…

– Да нет, не сказала… – с нетерпением говорил он.

– Не сказала! Как странно! Забыла! Я пошла из дома с человеком к золотых дел мастеру…

– Ну?

– Ну вот… Какая это церковь? – вдруг спросила она у лодочника, указывая вдаль.

– Которая? Вон эта-то? – переспросил лодочник.

– Смольный! – нетерпеливо сказал Обломов. – Ну что ж, в магазин пошла, а там?

– Там… славные вещи… Ах, какой браслет я видела!

– Не о браслете речь! – перебил Обломов. – Что ж потом?

– Ну, и только, – рассеянно добавила она и зорко оглядывала местность вокруг.

– Где же человек? – приставал Обломов.

– Домой пошел, – едва