кого-нибудь.

Война показала миру с постыдной и убийственной очевидностью нашу нищету в области труда, наше бессилие в деле промышленном; у нас не оказалось ничего, чем горды и богаты культурные страны Запада. До войны мы жили чужим разумом, на войне стреляем чужим порохом. В начале XX века мы оказались такими же «мальчиками без штанов», какими явились пред Европой во время Севастопольской кампании.

И только в области искусства, в творчестве сердца, русский народ обнаружил изумительную силу, создав при наличии ужаснейших условий прекрасную литературу, удивительную живопись и оригинальную музыку, которой восхищается весь мир. Замкнуты были уста народа, связаны крылья души, но сердце его родило десятки великих художников слова, звуков, красок.

Гигант Пушкин, величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России, а рядом с ним волшебник Глинка и прекрасный Брюллов, беспощадный к себе и людям Гоголь, тоскующий Лермонтов, грустный Тургенев, гневный Некрасов, великий бунтовщик Толстой и больная совесть наша — Достоевский; Крамской, Репин, неподражаемый Мусоргский, Лесков, все силы, всю жизнь потративший на то, чтобы создать «положительный тип» русского человека, и, наконец, великий лирик Чайковский и чародей языка Островский, так не похожие друг на друга, как это может быть только у нас, на Руси, где в одном и том же поколении встречаются люди как бы разных веков, до того они психологически различны, неслиянны.

Всё это грандиозное создано Русью менее чем в сотню лет. Радостно, до безумной гордости волнует не только обилие талантов, рождённых Россией в XIX веке, но и поражающее разнообразие их, — разнообразие, которому историки нашего искусства не отдают должного внимания.

Но мы имеем право гордиться разнообразием фантастически прекрасного горения русской души, и да укрепит оно нашу веру в духовную мощь страны!

Возникнув в условиях невыразимо трудных, это изумительное творчество совершено со сказочной быстротой.

Подумайте, ведь если бы Пушкин и Лермонтов не были бы убиты, они могли бы дожить до Чехова, который только вчера ушёл от нас, до чудесного Короленко, который ещё надолго с нами! О нас можно сказать, что мы мало жили разумом, плохо работаем, но — мы хорошо умеем жить сердцем. Русское искусство — прежде всего сердечное искусство. В нём неугасимо горела романтическая любовь к человеку, этим огнём любви блещет творчество наших художников, и великих и малых, — «народников» в литературе, «передвижников» в живописи, «кучкистов» в музыке.

И вот именно благодаря силе социального романтизма мы — живы, а не погибли, раздавленные насилием, не сгнили под давлением монархии.

Сейчас, в дни смятения и тревоги, когда политика возбудила в массах инстинкты жадности, зависти, ненависти и все чувства наши возбуждены борьбою за власть, — сейчас сердце страны как будто потемнело и уже не горит ярким огнём, а чадит, как сырая головня.

Знаю — это грубое сравнение, но, думаю, — верное. Искусство или немотствует или уныло бродит около политики, бессильное, как дитя на пожаре.

Однако я крепко верю, что это милое грешное сердце скоро разгорится и сожжёт себя до последней искры ради славы человеческой, славы всего мира.

Вновь воскреснет в сердце России некий светлый, радужный бог — та сила, которая насыщала это сердце в трудные годы нашего рабства страстной любовью к творчеству и человеку. Бурные ручьи высыхают — это временное, но моря существуют вовеки.

Как море, глубоко сердце народа, и мы не знаем, что может