Антонина с книгой в руке.


Антонина. Какой холодище… До чего всё бездарно! Начали революцию в феврале и всё ещё не могут кончить. А уже наступает ноябрь… Что?

Алексей. Я ничего не сказал.

Антонина. В штатском ты — жалкий. Похож на полицейского чиновника, выгнанного со службы за взятки и кутежи… (Зажигает лампу.) Ты не помнишь — сколько времени французы делали революцию?

Алексей. Не помню.

Антонина. Всё надо делать быстро и красиво или — ничего не надо делать. (Смешала карты.)

Алексей(не сердясь). Свинья.

Антонина. Знаешь, я, кажется, застрелюсь.

Алексей. Это не ты взяла у меня револьвер?

Антонина. До чего противно пьян явился ты ночью… ф-фа!..

Алексей. Д-да… Выпили. Офицерство жутко пьёт. Знаешь, почему не выходит газета? Нестрашный перехватил вагон с бумагой и где-то спрятал его. Говорят, что, как только откроется Учредительное собрание, он устроит погром большевикам, совету рабочих. У него будто бы есть люди, и это они укокали блаженного Пропотея.

Антонина(закурив папиросу). Всё это интересно… Шуре…

Достигаев(из комнаты слева). А где Лизавета?

Алексей. Пошла с Виктором наверх смотреть пожар…

Достигаев. Иди, спроси её… позови! Да принеси ко мне в кабинет словарь на букву «Д». (Оглядывается.) На кой пёс рояль, если на ней никто не играет? Тут биллиард должен быть, — самая холодная комната! Зря послушал я Лизавету, купил этот дурацкий барский дом…

Антонина. Ты, папон, напрасно обижаешь Лизу…

Достигаев(собирая карты). Играли?

Антонина. Это Алексей, пасьянс. Лиза Виктору не интересна, Виктор женщинами сыт.

Достигаев. Удивительно, — в кого ты родилась такой бесстыдницей?

Антонина. Лиза понимает, что Виктор охотится за моим приданым, и дразнит его, а он боится, что она его скомпрометирует в твоих и моих глазах…

Достигаев(тасуя карты). Нет, ей-богу — замечательно! Никаких взглядов у тебя нет, а людей ты видишь голыми…

Антонина. У меня, папон, есть взгляд:

Прозябает человек,
Заедает чужой век,
А зачем он прозябает —
Он и сам того не знает…

Достигаев. Всё — стишки, шуточки, опереточки! А отец должен — понимаешь: дол-жен! — сопоставлять, соображать, приспособлять, да! И вот ходишь ты перед отцом твоим с папиросой в зубах, и… ничего дочернего нет в тебе. Ничего нет! Поразительное дело! Тоже и Сашка Булычова… Не ночевала сегодня?

Антонина. Не ночевала.

Достигаев. Жаль — помер Егор, пощипала бы дочка печёнку-то ему? Хотя… чёрт его знает, как бы он взглянул на этот фокус! Вон — оказалось, что у него даже и не печёнка была, а… другое какое-то. Н-да, Шурочка!.. К большевикам приспособилась. Сестра из дома выгнала. Ну, — хорошо, ты — на время — приютила её, а дальше что? Куда она?

Антонина. Вероятно, дальше с большевиками.

Достигаев. До тюрьмы, до ссылки? Кстати, — не знаешь, почему её товарищи как будто притихли, а?

Антонина. Не интересовалась.

Достигаев. Поинтересуйся, спроси её, узнай.

Елизавета(из левой двери). Ой, какую вы тоску зелёную развели!

Виктор Нестрашный(весь новенький, в смокинге, говорит докторально). Разрешите закончить…

Достигаев. Разрешаю, валяй!

Виктор. Я развиваю простую мысль: нигде в мире не читают так охотно, как у нас, можно сказать, что книга водка — главное питание страны…

Достигаев(раскладывая пасьянс). Гм… Хотя врёшь, но — продолжай.

Виктор. У нас огромный книжный рынок, но нет издательства, которое широко понимало бы социально-воспитательную роль книги…

Достигаев. Социально? По-оехали с горы!

Виктор.