Арабы,

французы,

испанцы

и датчане лезли

по трапам

Коломбова корабля. "Кто здесь Коломб?

До Индии?

В ночку! (Чего не откроешь,

если в пузе орган!) Выкатывай на палубу

белого бочку, а там

вези

хоть к черту на рога!" Прощанье - что надо.

Не отъезд - а помпа: день

не просыхали

капли на усах, Время

меряли,

вперяясь в компас. Спьяна

путали штаны и паруса. Чуть не сшибли

маяк зажженный. Палубные

не держатся на полу, и вот,

быть может, отсюда,

с Жижона, на всех парусах

рванулся Коломб.

4

Единая мысль мне сегодня люба, что эти вот волны

Коломба лапили, что в эту же воду

с Коломбова лба стекали

пота

усталые капли. Что это небо

землей обмеля, на это вот облако,

вставшее с юга,"На мачты, братва!

глядите

земля!"орал

рассудок теряющий юнга. И вновь

океан

с простора раскосого вбивал

в небеса

громыхающий клин, а после

братался

с волной сарагоссовой. и вместе

пучки травы волокли. Он этой же бури слушал лады. Когда ж

затихает бури задор, мерещатся

в водах

Коломба следы, ведущие

на Сан-Сальвадор.

5

Вырастают дни

в бородатые месяцы. Луны

мрут

у мачты на колу. Надоело океану,

Атлантический бесится. Взбешен Христофор,

извелся Коломб. С тысячной волны трехпарусник

съехал. На тысячу первую взбираться

надо. Видели Атлантический?

Тут не до смеха! Команда ярится

устала команда. Шепчутся:

"Черту ввязались в попутчики. Дома плохо?

И стол и кровать. Знаем мы

эти

жидовские штучки разные

Америки

закрывать и открывать!" За капитаном ходят по пятам. "Вернись!- говорят,

играют мушкой.Какой ты ни есть

капитан-раскапитан, а мы тебе тоже

не фунт с осьмушкой". Лазит Коломб

на брамсель с фока, глаза аж навыкате,

исхудал лицом; пустился вовсю:

придумал фокус со знаменитым

Колумбовым яйцом. Что яйцо?

игрушка на день. И день

не оттянешь

у жизни-воровки. Галдит команда,

на Коломба глядя: "Крепка

петля

из генуэзской веревки. Кончай,

Христофор,

собачий век!.." И кортики

воздух

во тьме секут. "Земля!"

Горизонт в туманной

кайме. Как я вот

в растущую Мексику и в розовый

этот

песок на заре, вглазелись.

Не смеют надеяться: с кольцом экватора

в медной ноздре вставал

материк индейцев.

6

Года прошли.

В старика

шипуна смельчал Атлантический,

гордый смолоду. С бортов "Мажестиков"

любая шпана плюет

в твою

седоусую морду. Коломб!

твое пропало наследство! В вонючих трюмах

твои потомки с машинным адом

в горящем соседстве лежат,

под щеку

подложивши котомки. А сверху,

в цветах первоклассных розеток, катаясь пузом

от танцев

до пьянки, в уюте читален,

кино

и клозетов катаются донны,

сеньоры

и янки. Ты балда, Коломб,

скажу по чести. Что касается меня,

то я бы

лично я б Америку закрыл,

слегка почистил, а потом

опять открыл

вторично.

1925

ТРОПИКИ

(Дорога Вера-Круц - Мехико-сити)

Смотрю:

вот это

тропики. Всю жизнь

вдыхаю наново я. А поезд

прет торопкий сквозь пальмы,

сквозь банановые. Их силуэты-веники встают рисунком тошненьким: не то они - священники, не то они - художники. Аж сам

не веришь факту: из всей бузы и вара встает

растенье - кактус трубой от самовара. А птички в этой печке красивей всякой меры. По