забываете... Постойте, однако ж, вы даете мне мысль -- не вы ли выкупили меня из рулетенбургской тюрьмы, где я сидел за долг в двести гульденов? Меня выкупил неизвестный.
-- Нет, о нет; я не выкупал вас из рулетенбургской тюрьмы, где вы сидели за долг в двести гульденов, но я знал, что вы сидели в тюрьме за долг в двести гульденов.
-- Значит, все-таки знаете, кто меня выкупил?
-- О нет, не могу сказать, что знаю, кто вас выкупил.
-- Странно; нашим русским я никому не известен, да русские здесь, пожалуй, и не выкупят; это у нас там, в России, православные выкупают православных. А я так и думал, что какой-нибудь чудак-англичанин, из странности.
Мистер Астлей слушал меня с некоторым удивлением. Он, кажется, думал найти меня унылым и убитым.
-- Однако ж я очень радуюсь, видя вас совершенно сохранившим всю независимость вашего духа и даже веселость, -- произнес он с довольно неприятным видом.
-- То есть внутри себя вы скрыпите от досады, зачем я не убит и не унижен, -- сказал я смеясь. Он не скоро понял, но, поняв, улыбнулся.
-- Мне нравятся ваши замечания. Я узнаю в этих словах моего прежнего, умного, старого, восторженного и вместе с тем цинического друга; одни русские могут в себе совмещать, в одно и то же время, столько противоположностей. Действительно, человек любит видеть лучшего своего друга в унижении пред собою; на унижении основывается большею частью дружба; и это старая, известная всем умным людям истина. Но в настоящем случае, уверяю вас, я искренно рад, что вы не унываете. Скажите, вы не намерены бросить игру?
-- О, черт с ней! Тотчас же брошу, только бы...
-- Только бы теперь отыграться? Так я и думал; не договаривайте -- знаю, -- вы это сказали нечаянно, следственно, сказали правду. Скажите, кроме игры, вы ничем не занимаетесь?
-- Да, ничем...
Он стал меня экзаменовать. Я ничего не знал, я почти не заглядывал в газеты и положительно во всё это время не развертывал ни одной книги.
-- Вы одеревенели, -- заметил он, -- вы не только отказались от жизни, от интересов своих и общественных, от долга гражданина и человека, от друзей своих (а они все-таки у вас были), вы не только отказались от какой бы то ни было цели, кроме выигрыша, вы даже отказались от воспоминаний своих. Я помню вас в горячую и сильную минуту вашей жизни; но я уверен, что вы забыли все лучшие тогдашние впечатления ваши; ваши мечты, ваши теперешние, самые насущные желания не идут дальше pair и impair, rouge, noir, двенадцать средних и так далее, и так далее, я уверен!
-- Довольно, мистер Астлей, пожалуйста, пожалуйста, не напоминайте, -- вскричал я с досадой, чуть не со злобой, -- знайте, что я ровно ничего не забыл; но я только на время выгнал всё это из головы, даже воспоминания, -- до тех пор, покамест не поправлю радикально мои обстоятельства; тогда... тогда вы увидите, я воскресну из мертвых!
-- Вы будете здесь еще чрез десять лет, -- сказал он. -- Предлагаю вам пари, что я напомню вам это, если буду жив, вот на этой же скамейке.
-- Ну довольно, -- прервал я с нетерпением, -- и, чтоб вам доказать, что я не так-то забывчив на прошлое, позвольте узнать: где теперь мисс Полина? Если не вы меня выкупили, то уж, наверно, она. С самого того времени я не имел о ней никакого известия.
-- Нет, о нет! Я не думаю, чтобы она вас выкупила. Она теперь в Швейцарии, и вы мне сделаете большое удовольствие, если перестанете меня спрашивать о мисс Полине, -- сказал он решительно и даже сердито.
-- Это значит,