l'honneur d'être votre esclave. 1

1 Госпожа баронесса... честь имею быть вашим рабом (франц.).

Затем поклонился, надел шляпу и прошел мимо барона, вежливо обращая к нему лицо и улыбаясь.
Шляпу снять велела мне она, но поклонился и сошкольничал я уж сам от себя. Черт знает, что меня подтолкнуло? Я точно с горы летел.
-- Гейн!-- крикнул, или лучше сказать, крякнул барон, оборачиваясь ко мне с сердитым удивлением.
Я обернулся и остановился в почтительном ожидании, продолжая на него смотреть и улыбаться. Он, видимо, недоумевал и подтянул брови до nec plus ultra. 2 Лицо его всё более и более омрачалось. Баронесса тоже повернулась в мою сторону и тоже посмотрела в гневном недоумении. Из прохожих стали засматриваться. Иные даже приостанавливались.

2 до крайнего предела (лат.).

-- Гейн! -- крякнул опять барон с удвоенным кряк-том и с удвоенным гневом.
-- Jawohl, 3 -- протянул я, продолжая смотреть ему прямо в глаза.
-- Sind Sie rasend? 4 -- крикнул он, махнув своей палкой и, кажется, немного начиная трусить. Его, может быть, смущал мой костюм. Я был очень прилично, даже щегольски одет, как человек, вполне принадлежащий к самой порядочной публике.

3 Да (нем.).
4 Вы что, взбесились? (нем.).

-- Jawo-o-ohl! -- крикнул я вдруг изо всей силы, протянув о, как протягивают берлинцы, поминутно употребляющие в разговоре фразу "jawohl" и при этом протягивающие букву о более или менее, для выражения различных оттенков мыслей и ощущений.
Барон и баронесса быстро повернулись и почти побежали от меня в испуге. Из публики иные заговорили, другие смотрели на меня в недоумении. Впрочем, не помню хорошо.
Я оборотился и пошел обыкновенным шагом к Полине Александровне. Но еще не доходя шагов сотни до ее скамейки, я увидел, что она встала и отправилась с детьми к отелю.
Я настиг ее у крыльца.
-- Исполнил... дурачество, -- сказал я, поравнявшись с нею.
-- Ну, так что ж? Теперь и разделывайтесь, -- ответила она, даже и не взглянув на меня, и пошла по лестнице.
Весь этот вечер я проходил в парке. Чрез парк и потом чрез лес я прошел даже в другое княжество. В одной избушке ел яичницу и пил вино: за эту идиллию с меня содрали целых полтора талера.
Только в одиннадцать часов я воротился домой. Тотчас же за мною прислали от генерала.
Наши в отеле занимают два номера; у них четыре комнаты. Первая, большая, -- салон, с роялем. Рядом с нею тоже большая комната -- кабинет генерала. Здесь ждал он меня, стоя среди кабинета в чрезвычайно величественном положении. Де-Грие сидел, развалясь на диване.
-- Милостивый государь, позвольте спросить, что вы наделали? -- начал генерал, обращаясь ко мне.
-- Я бы желал, генерал, чтобы вы приступили прямо к делу, -- сказал я. -- Вы, вероятно, хотите говорить о моей встрече сегодня с одним немцем?
-- С одним немцем?! Этот немец -- барон Вурмергельм и важное лицо-с! Вы наделали ему и баронессе грубостей.
-- Никаких.
-- Вы испугали их, милостивый государь, -- крикнул генерал.
-- Да совсем же нет. Мне еще в Берлине запало в ухо беспрерывно повторяемое ко всякому слову "jawohl", которое они так отвратительно протягивают. Когда я встретился с ним в аллее, мне вдруг это "jawohl", не знаю почему, вскочило на память, ну и подействовало на меня раздражительно... Да к тому же баронесса вот уж три раза, встречаясь со мною, имеет обыкновение идти прямо на меня, как будто бы я был червяк, которого можно ногою давить. Согласитесь, я тоже