фридрихсдоров, то есть четыре тысячи флоринов и двадцать фридрихсдоров. Двадцать фридрихсдоров ей выдали золотом, а четыре тысячи -- банковыми билетами.
Но этот раз бабушка не звала Потапыча; она была занята не тем. Она даже не толкалась и не дрожала снаружи. Она, если можно так выразиться, дрожала изнутри. Вся на чем-то сосредоточилась, так и прицелилась:
-- Алексей Иванович! он сказал, зараз можно только четыре тысячи флоринов поставить? На, бери, ставь эти все четыре на красную, -- решила бабушка.
Было бесполезно отговаривать. Колесо завертелось.
-- Rouge! -- провозгласил крупер. Опять выигрыш в четыре тысячи флоринов, всего, стало быть, восемь.
-- Четыре сюда мне давай, а четыре ставь опять на красную, -- командовала бабушка. Я поставил опять четыре тысячи.
-- Rouge! -- провозгласил снова крупер.
-- Итого двенадцать! Давай их все сюда. Золото ссыпай сюда, в кошелек, а билеты спрячь.
-- Довольно! Домой! Откатите кресла!


Глава XI

Кресла откатили к дверям, на другой конец залы. Бабушка сияла. Все наши стеснились тотчас же кругом нее с поздравлениями. Как ни эксцентрично было поведение бабушки, но ее триумф покрывал многое, и генерал уже не боялся скомпрометировать себя в публике родственными отношениями с такой странной женщиной. С снисходительною и фамильярно-веселою улыбкою, как бы теша ребенка, поздравил он бабушку. Впрочем, он был видимо поражен, равно как и все зрители. Кругом говорили и указывали на бабушку. Многие проходили мимо нее, чтобы ближе ее рассмотреть. Мистер Астлей толковал о ней в стороне с двумя своими знакомыми англичанами. Несколько величавых зрительниц, дам, с величавым недоумением рассматривали ее как какое-то чудо. Де-Грие так и рассыпался в поздравлениях и улыбках.
-- Quelle victoire! 1 -- говорил он.
-- Mais, madame, c'était du feu! 2 -- прибавила с заигрывающей улыбкой mademoiselle Blanche.

1 Какая победа! (франц.).
2 Но, сударыня, это было блестяще! (франц.)

-- Да-с, вот взяла да и выиграла двенадцать тысяч флоринов! Какое двенадцать, а золото-то? G золотом почти что тринадцать выйдет. Это сколько по-нашему? Тысяч шесть, что ли, будет?
Я доложил, что и за семь перевалило, а по теперешнему курсу, пожалуй, и до восьми дойдет.
-- Шутка, восемь тысяч! А вы-то сидите здесь, колпаки, ничего не делаете! Потапыч, Марфа, видели?
-- Матушка, да как это вы? Восемь тысяч рублей, -- восклицала, извиваясь, Марфа.
-- Нате, вот вам от меня по пяти золотых, вот! Потапыч и Марфа бросились целовать ручки.
-- И носильщикам дать по фридрихсдору. Дай им по золотому, Алексей Иванович. Что это лакей кланяется, и другой тоже? Поздравляют? Дай им тоже по фридрихсдору.
-- Madame la princesse... un pauvre expatrié... malheur continuel... les princes russes sont si généreux, 3 -- увивалась около кресел одна личность в истасканном сюртуке, пестром жилете, в усах, держа картуз на отлете и с подобострастною улыбкой...

3 Госпожа княгиня... бедный эмигрант... постоянное несчастье... русские князья так щедры (франц.).

-- Дай ему тоже фридрихсдор. Нет, дай два; ну, довольно, а то конца с ними не будет. Подымите, везите! Прасковья, -- обратилась она к Полине Александровне, -- я тебе завтра на платье куплю, и той куплю mademoiselle... как ее, mademoiselle Blanche, что ли, ей тоже на платье куплю. Переведи ей, Прасковья!
-- Merci, madame, -- умильно присела mademoiselle Blanche, искривив рот в насмешливую улыбку, которою обменялась с