держится.

В её руках административный аппарат, пока она ещё владеет армией и её поддерживает инерция. Сгнившее, пропитанное кровью здание качается, скрипит, но не падает.

Народ видит это. Он всё сопоставляет, взвешивает, выдвигает из своей среды вождей, готовится к бою. Двадцать две губернии голодают в России в данный момент, и правительство, из опасения пропаганды, запрещает помогать голодающим. Крестьяне это понимают. Отказывая детям в куске хлеба, они хотят иметь оружие.

Выборы в Думу открыто и нагло фальсифицируются — ведь Дума нужна правительству лишь для того, чтобы Европа дала ему денег на продолжение борьбы с народом. Полиция явно и грубо насилует волю выборщиков, подсовывая им угодных ей кандидатов, но это плохо удаётся — если выбирают, то лишь под страхом нагаек и штыков. Там, где есть хоть малейшая свобода выборов, — выбранными оказываются люди, сидящие в тюрьмах, сосланные в Сибирь, безземельные крестьяне.

Местами неунывающий русский народ шутит: выбирает глухонемых, заик; в одном случае выбрали собаку, объяснив это так: «Правительству, видимо, хочется, чтобы именно скоты представляли наши интересы, оно так заботится об этом! К тому же содержание собаки дешевле стоит, чем даже содержание провокатора, а у правительства так мало денег!»

Рабочие выбирают своими депутатами фабричные трубы на том основании, что их «казак нагайкой не достанет и пулей не пробьёт».

А рабочие Петербурга единодушно сорвали выборы.

Русский народ понимает, что его хотят грубо обмануть, и не поддаётся обману. Он готовится к бою.

Этот бой не будет продолжителен и тяжёл, если русскому правительству не дадут денег в Европе на продолжение убийств и казней, бой будет краток и решителен, если народ получит теперь же материальную помощь.

Но если будет продолжаться то напряжение, в котором живёт теперь мой народ, — в душе его всё более будет скопляться ненависти, всё больше жестокости, и в решительный момент, — он неустраним всё равно! — эта сила ненависти, этот обвал жестокости ужаснёт весь мир!..

Через Вас, дорогой Анатоль Франс, я обращаюсь ко всем друзьям русского народа с горячей просьбой усилить энергию своей деятельности в пользу освобождения этого народа от варварской власти Романовых и их тёмной компании.

Не давайте роста ненависти, не усиливайте мощь жестокости!

С лишком сто миллионов людей с каждым днём всё более ожесточаются.

В нации искусственно воспитывают и раздражают зверя.

Кто искренно любит человека — должен помочь русскому народу скорее сбросить с своей груди иго людей, развращающих душу его, — душу глубокую, мягкую, душу прекрасную!



Письмо в редакцию газеты «XX век»

Уважаемый господин редактор!

Я прочитал в Вашей почтенной газете несколько писем, вызванных возмущением по поводу инцидента со мною в Нью-Йорке. Моя благодарность авторам писем за их прекрасные чувства — безгранична, что я и свидетельствую. Но они, мне кажется, слишком волнуются и чрезмерно резко формулируют свои мнения об американцах. Прежде всего — доза яда, выпитая мною здесь, не так велика, как это кажется тем, кто, видимо, мало пил его. Я ведь слишком хорошо иммунизирован всевозможными ядами в России для того, чтобы страдать от нескольких капель американского яда. Наконец, авторам писем должно быть известно, что во всех странах мещане — люди единственно праведные и что именно они всюду являются наиболее строгими жрецами морали. Мещанин невозможен без морали, как удавленник без петли. Естественно, что они должны были показать