лоб или затылок — разгибался как резиновый. И жил дальше. А я жила — дальше, то есть дальше писала. Это история моей каждой любви.


Май 1936 год

Мне нечего давать в Современные 3аписки, потому что все стихи недописаны: в последнюю секунду уверенность, что можно — или отчаяние, что дóлжно — данную строку (иногда дело в слове) сделать лучше.


1930-е годы

Оставьте меня, потрясения, войны и т. д. У меня свои события: свой дар и своя обида — о, за него, не за себя.

Летопись своей судьбы.

Свое самособытие.

Войны и потрясения станут школьной невнятицей, как те войны, которые учили — мы, а мое — вечно будет петь.


15-го марта 1939 г.

15-го марта 1939 г. — вход в Прагу. В 7 ч. 45 мни. освещается градчанский зáмок, взвивается флаг. Вся Прага — на площади: последний гимн, вся толпа поет и плачет. 16-го — сплошной парад, оркестры военной музыки, вся Прага залита офицерами. Толпа идет к Памятнику павшим (Monument aux morts) — за независимость Чехии: толпа нашла свою дорогу.

Тáк что мое «Можно ль, чтоб века бич слепоок родину света взял под сапог» — сказанное тогда в сентябре и недосказанное, потому что не знала: где радий? в отобранных или неотобранных областях? — сбылось: вся родина (света) взята под сапог!


8 апреля 1939 г.

Страстная Суббота — 8-го апреля 1939 г. Пастёр. — Вчера сожрали Албанию. Скипер вопил на всех языках: Спасите Албанию! (S. О. S.) Потрясающая телеграмма какого-то министра — захватчику: 500 лет назад варварами были — азиаты… У азиатов были руки в нашей крови… Муссолини?, пока не поздно… Мы — не сдадимся. Нам честь — дороже жизни. В наш край вы придете по трупам, не только мужчин, но и женщин… — Attention! Tirana parle… Attention! Tirana parle…[145 - Внимание! Говорит Тирана… Внимание! Говорит Тирана… (фр.).] — и безумный (нарочный) треск морса — не незаглушающего. 100000 итальянцев — (иные говорят сорок: всё равно) напали на страну с миллионом населения. Жена короля Зогу — Джеральдина — бежала с 2-дневным сыном… Нынче, в Страстную Субботу, итальянцы вошли в Тирану и Скутари. Население ушло в горы. Нет пуль — бросают камни. — «Черногорцы, что такое?…» И Тироль. И Кавказ.


9-го мая 1939 г.

Вчера, 8-го мая — Hommage à la Tchekoslovaque.[146 - Вечер в честь Чехословакии (фр.).] Узнаю в 1 ч. дня. Занимаю деньги, бегу (NB! по плану, ежесекундно сличая) на Bonaparte: 18, Rue Bonaparte — Colonie Tchecoslovaque[147 - Улица Бонапарта — колония Чехословакии (фр.).] — где продаются билеты — там билетов уже нет, все остающиеся вернули утром в Trocadéro — вечером, в 8 1/2 ч. вхожу в Trocadéro — везде полиция — потоки дам и господ — билетов нет — ни одного, ни за 10 — ни за 15 — ни за — (все мои чешские стихи).

Идем с Муром домой — Сеной. Мур — утешает. Я — спокойна: так со мной было — всю жизнь.

А пели — чешский гимн. И были — все чехи Парижа. И этого я уже никогда не увижу и не услышу.

Единственное «зрелище» на которое мне — за годы — может быть за всю заграницу (17 лет) страстно захотелось — потому что не зрелище.

И ―

Ну — судьба. (Моя вечная несудьба). Fatalité.[148 - Рок (фр.).] Но — c’est dur.[149 - Это трудно (фр.)] МЦ.


1939 год

…Сон 23 апреля 39 г. Иду вверх по узкой тропинке горной — ландшафт св. Елены: слева пропасть, справа отвес скалы. Разойтись негде. Навстречу — сверху лев. Огромный. С огромным даже для льва лицом. Крещу трижды. Лев, ложась на живот, проползает мимо со стороны пропасти. Иду