Сергей…

Басов. Обо мне? Я — выше сплетен… Пускай говорят всё, что угодно! Но меня удивляет, что ты, Варя, ты, моя жена…

Варвара Михайловна. Честь быть твоей женой… не так высока, как ты думаешь… и она очень тяжела, эта честь…

Басов(возмущаясь). Варвара, что ты говоришь! Как ты говоришь?

(На террасу выходят Двоеточие и Влас.)

Варвара Михайловна. Я говорю то, что думаю… и как чувствую.

Басов. Я однако попрошу тебя объяснить мне.

Варвара Михайловна. Хорошо, я объясню после.

(Басов, фыркая, уходит на дачу. Влас провожает его недружелюбным взглядом, садится на нижнюю ступеньку лестницы на террасе.)

Двоеточие. Варвара Михайловна, а я вам конфект привез.

Варвара Михайловна. Спасибо!

Двоеточие(садится тоже на ступеньку террасы). Я всем дамам конфект привез… чтобы не поминали лихом, — задобрить хочу, понимаете. Портретик-то ваш дайте мне.

Варвара Михайловна. Ах, да! Сейчас. (Уходит в комнаты.)

Двоеточие. Ну, что, дядя Влас, поехали мы?

Влас. Скорее бы!

Двоеточие. Меньше суток осталось. Н-да! Вот бы еще сестру вашу сманить. Нечего ей тут делать…

Влас(угрюмо). Здесь всем нечего делать.

Двоеточие. А я рад, что вы со мной едете. Городишко у нас маленький, красивый; кругом лес, река… Дом у меня огромный — десять комнат. В одной кашлянешь — по всем гул идет. Зимой, когда вьюга воет, очень гулко в комнатах. Н-да! (Соня быстро идет с правой стороны.) В юности, понимаете, одиночество полезно человеку… а вот под старость лучше вдвоем, хо-хо! А, озорница!.. Прощайте! Завтра я уезжаю, а послезавтра вы забудете старика, точно его и нет на свете…

Соня. Нет, не забуду. У вас такая смешная фамилия.

Двоеточие. Только-то? Ну, и на том спасибо!

Соня. Нет, милый дедушка, право, я не забуду вас! Вы такой простой, хороший! А я так люблю простых людей! Но… вы не видали маму мою?

Двоеточие. Не имел удовольствия.

Влас. На даче ее нет. Пойдемте, поищем… Может быть, она в беседке над рекой.

Калерия. И я иду, вы ничего не имеете против?

Соня. Пожалуйста!

(Втроем идут в лес. Двоеточие смотрит вслед им, вздыхает, мурлычет песенку. Варвара Михайловна выходит с фотографической карточкой в руках, за ней Рюмин.)

Варвара Михайловна. Вот вам карточка моя. Когда вы едете?

Двоеточие. Завтра. Спасибо за надпись! Эх, милая барыня, полюбил я вас!

Варвара Михайловна. За что любить меня?

Двоеточие. Да разве любят за что-нибудь? Любят так, просто!.. Настоящая любовь — она, как солнце в небе, неизвестно на чем держится.

Варвара Михайловна. Не знаю я этого…

Двоеточие. Вижу, что не знаете… Ехали бы вы ко мне. Вот братишка ваш едет. Нашли бы себе какое-нибудь дело.

Варвара Михайловна. Что же я могу делать? Ничего я не умею!

Двоеточие. Не учились, оттого и не умеете. А вы поучитесь! Вот будем мы с Власием гимназии строить… мужскую и женскую…

Рюмин(рассеянно). Чтобы жизнь имела смысл, нужно делать какое-то огромное, важное дело… следы которого остались бы в веках… Нужно строить какие-то храмы…

Двоеточие. Ну, это — премудрость, для меня недоступная! Я и до гимназии-то не сам дошел, а добрый человек надоумил, да…

Рюмин. Даже высшие школы дают нам только ряд противоречивых теорий, только догадки о тайнах жизни…

Варвара Михайловна(с досадой). Господи! Как это скучно! Как избито… затрепано…

Рюмин(смотрит на всех и странно; тихо смеется). Да, я знаю: это мертвые слова, как осенние листья… Я говорю их так, по привычке… не знаю зачем… может быть потому, что осень настала… С той поры, как я