убийство.
Гордец — не отец:
Плодиться — дробиться!
Не дано еще — уж отнято!
Краток, краток век охотника.
Миг — цветы ему цвели.
Краткосрочнее стрелы!
Вода льется, беда копится.
За охотником охотятся.
Ночь, дорога, камень, сон —
Всё, и скрытые во всем
Боги. Не к жрецу тщемудрому
Божество влечется — к удали.
Храбрецу недолго жить.
Сам — намеченная дичь.
Не к высокопарным умыслам, —
Божество влечется — к юности.
Мрамор падок на загар.
Каждый отрок — хлебодар
Бога. Плясовицы ревностней
Божество влечется к бренности.
Больше, нежели они —
Нам, мы — мраморным нужны.
Вот он, лес! Вот он, лук!
Из пещерных грубостью
Артемидиных слуг
Ни один не влюбится.
Вот он, век! Вот он, злат!
Из далеких зреньицем
Артемидиных чад
Ни один не женится!
И присно и ныне,
В горах и в ложбине,
Поемте богиню,
Подругу едину
Нашей доли и нашей удали —
Артемиду зеленокудрую!
И громко и много,
И в баснях и в лицах,
Рассветного бога
Поемте близницу:
Мужеравную, величавую
Артемиду широкошагую.
Вечней водомелен,
Вечней мукомолен,
Как лавр вечно-зелен,
Как Понт вечно-волен —
Так вечна в нашем сердце глиняном
Артемида высоковыйная.
Сто взял, в этот грохнусь.
В час ребер поломки,
Доколе хоть вздох в нас —
Поемте, поемте
Женодругую, сокровенную
Артемиду муженадменную.
Славьте — и громче!
Темью и ранью,
Вот она с гончей,
Вот она с ланью,
В листьях, как в стаях,
Нощно и денно,
С не поспевающей за коленом
Тканью — запястье! — повязка! — гребень! —
В опережающем тело беге.
Вдоль лабиринтов
Зелени мглистой
Вот она с нимфой
Верной, Каллистой,
Не остывая
В рвенье и в рденье,
С не поспевающей за движеньем
Тенью, теряемой на изломах
Бега. Ведущая без ведомых.
Полное счастье
Может ли зреться?
Вот она в чаще,
Вот она в сердце
Собственном. Стройся,
Лес пестрополый!
Чтобы стволами, как частоколом,
Окружена — сопрягитесь, стены! —
Водному бегу вручила члены
Загнанные…
Время, сдайся, и пена, кань!
Не догонит колена — ткань.
Посрамленное, сядь на пень.
Не догонит движенья — тень,
Против времени будем гнуть:
Не догонит дыханья — грудь.
Против времени будем гнать:
Не догонит затылка — прядь,
Уха — эхо, поэта — век…
Но догонит оленя — бег
Артемидин.
В травах и в листьях — славьте ее!
Частые листья — кудри ее.
В ветках и в сучьях — славьте ее!
Ветви? нет, руки, ноги ее.
Все, что из круга тщится — ее!
В каждой натуге — мышцы ее!
Друга, и в дерне чтите ее!
Черные корни — воля ее.
Неколебимо сердце ее —
Голые глыбы — сердце ее!
Зверь воя, лес вея,
И розно, и разом,
Поемте лилею,
Риз белых ни разу
Не мрачившу любовной скверною:
Артемиду каменносердую.
В срок нужный — срази нас,
Стрела без преемниц!
Поемте невинность,
Поемте надменность
Плоти, ведомой только озеру!
Артемиду трепетоноздрую.
Но диво — сквозь листья!
Но диво — как в дымке…
И в песнях и в мыслях
Своих — утвердимте
Мужегрозной богини около —
Ипполита оленьеокого
С ртом негоупругим,
С ртом — луком неломким!
Богинина друга
Поемте. Поемте
Артемидина друга горнего —
Ипполита женоупорного.
Нос — острое нюхал,
Лоб — трудное сдвинул.
Эгеева внука,
Тезеева сына,
Ненавистника рода женского —
Ипполита поем трезенского.
Тучи сгоним, чаши сдвинем,
В славословье