читала без меня "Семейное счастье" ?

Она покраснела:

- Да, а что?

- Поражен твоими отметками в нем!

- Почему?

- Потому что из них совершенно ясно, что тебе уже горько жить со мной, что ты уже одинока, разочарована.

{365} - Как ты все всегда преувеличиваешь! - сказала она. - Какое разочарование? Просто мне было немного грустно, и я, правда, нашла некоторое сходство... Уверяю тебя, что нет ничего подобного тому, что тебе вообразилось.

Кого она уверяла? Меня или себя? Я, однако, очень рад был слышать все это - мне очень хотелось, очень выгодно было верить ей. "Степная чайка с хохлом поднимается с дороги ... Бежит, обтянутая синей запаской у пояса и трясутся под полотном трепещущие груди, а лишенные обуви ноги, обнаженные до колен, кровью и здоровьем играют ..." Каких только "за" не было тут! И мог ли я отказаться от них! Я думал, кроме того, что они вполне соединимы с ней. Я под всякими предлогами внушал ей одно: живи только для меня и мной, не лишай меня моей свободы, своеволия, - я тебя люблю и за это буду еще больше любить. Мне казалось, что я так люблю ее, что мне все можно, все простительно.

{366}

XXV

- Ты очень изменился, - говорила она. - Ты стал мужественней, добрей, милей. Ты стал жизнерадостный.

- Да, а вот брат Николай да и твой отец все пророчили, что мы будем очень несчастны.

- Это потому, что Николай так не взлюбил меня. Что я испытывала в Батурине от его холодной любезности, ты и представить себе не можешь.

- Напротив, он говорил о тебе с большой нежностью. Мне и ее ужасно жаль, говорил он, тоже совсем еще девочка, и подумай, что ждет вас впереди: чем твое существование будет отличаться через несколько лет от существования какого-нибудь уездного акцизного чиновника? Помнишь, как я, бывало, шутя рисовал свою будущность? Квартирка в три комнатки, пятьдесят рублей жалованья...

- Он жалел только тебя.

- Плохо жалел - говорил, что у него вся надежда только на то, что нас с тобой спасет мое "беспутство", что я и на такую карьеру окажусь не способен, и что мы с тобой скоро расстанемся: или ты ее безжалостно бросишь, говорил он, или она тебя, посидевши некоторое время в этой милой статистике и понявши, какую ты приготовил ей участь.

- На меня он напрасно надеялся - я тебя не брошу никогда. Я тебя брошу только в том случае, если увижу, что я тебе больше не нужна, что я мешаю тебе, твоей свободе, твоему призванию...

{367} Когда с человеком случится несчастие, он непрестанно возвращается к одной и той же мучительной и бесполезной мысли: как и когда это началось? из чего все это слагалось и как я мог не придавать тогда значения тому, что должно было предостеречь меня? "Я тебя брошу только в том случае..." Как же я не обращал внимания на такие слова, - на то, что все-таки некоторый "случай" она не исключала?

Я слишком ценил свое "призвание", пользовался своей свободой все беспутнее - брат Николай был прав. И все больше не сиделось мне дома: как свободный день, я тотчас уезжал, уходил куда-нибудь.

- Где это тебя так обожгло солнцем? - спрашивает за обедом брат. - Где ты опять пропадал?

- Был в монастыре, на реке, на станции ...

- И всегда один - с укоризной говорит она. - Сколько раз обещал вместе пойти в монастырь, я там за все время только один раз была, а там так прекрасно, такие толстые стены, ласточки, монахи ...

Мне было стыдно и больно поднять на нее глаза. Но, боясь за свою свободу, я только пожимал плечом:

- На что тебе эти монахи?

- А тебе на что?

Я старался