*

Потягивается, подрагивает,
Перстами уста потрагивает…
Напрасно! И не оглянется!
Твое за сто верст — свиданьице!

А дядька-то шепчет, козлом пляша:
«Должно быть, на всех парусах пошла!
Не всё целовать в роточек…
Давай-ка свой вороточек!»


* * *

Синей василёчков,
Синей конопли
На заспанных щечках
Глаза расцвели.

«Эй, старый, послушь-ка:
Вот сон-то приспел!
Как будто кукушку
Я взял на прицел!

Пусть зря не тоскует!
Зажмурил глазок…
И слышу — кукует:
До трех до разов».

— То не пташечка-кукушка
Куковала,
То твоя подружка
Тосковала.

Как под бурею ночной стонут снасти…
Да уж спать-то ты у нас больно мастер! —

«И вижу еще я, —
Речет сам не свой, —
Что плачет смолою
Дубок молодой.

Ветвями облапит
Как грудку-мне-стан,
И капит, и капит
Слезой на кафтан».

— Нет, Царь Лебединый,
Не дуб, не смола:
То спесь-ее-льдина
Слезой изошла. —

«И снится мне, — молвит
(Сам губочки трет), —
Что красное солнце
Мне — яблочком в рот.

Да так вот, с поклоном:
Испробуй, лентяй!»
— Царя Соломона
На сон почитай. —

Тот вздохом туманным:
«Дай сон доскажу!
За перст безымянный
Прикован — лежу.

Ай к смерти? Ай к свадьбе?
Скажи, не мытарь!»
— Эй, спать бы и спать бы
Тебе, государь!

От бабы Иосиф-то
Нагишом, — берегись!
На женском волосике
Не один уж повис! —

Не внемлет Царевич дурной ворожбе,
Сам нежную руку целует себе.

«Гадай хошь на картах,
А хошь — на бобах!
Хошь вороном каркай, —
Всё сласть на губах!»

Ты бренчи, Гусляр, задай нам пиру-звону!
Синь-то водная — что синькой подсинёна!
Исполать тебе, Царь-Буря, будь здорова!
Рот у мальчика — что розан пурпуровый!



Ночь третья

— Веселитесь, наши верные народы!
Белогривый я ваш Царь, белобородый.
Круговой поднос, кумачовый нос,
Мне сам черт сегодня чарочку поднес!

Веселитесь, наши руки даровые!
Всé хлеба ваши я прóпил яровые!
Коли хлеба нет, будем есть овес:
Напитаемся — и личиком в навоз!

Выпивайте, брови черные, до донышка!
Всех-то телок ваших пропил я, буренушек!
А коль тошно вам от ребячьих слез, —
Помолитесь, чтоб их черт скорей унес!

Задирайте, попы-дьяконы, подрясники!
Не то в пляске-то носами óб пол хрястнетесь!
Чем крысиный хвост, да великий пост —
Лучше с чарочкой-сударочкой взасос!

Подымайтесь, воры-коршуны-мятежники!
Для костра сваво я сам припас валежнику.
Двери — настежь — всé. В клети заперт — пес!
Частоколы сам по колышку разнес!

Рухай-рухай, наше царство развалённое!
Красный грянь, петух, над щами несолеными!
Красный грянь, петух: «Царь-Кумашный нос
Всё, как есть, свое именьице растрёс!»

— Эй, холопы, гусляра за бока!
Чтоб Камаринскую мне, трепака!


* * *

То не дым-туман, турецкое куреньице —
То Царевича перед Царем виденьице.

То не птицы две за сеткою тюремною —
То ресницы его низкие, смиренные.

Ох, ресницы, две в снегу полуподковочки!
Розан-рот твой, куполок-льняной-макóвочка!

В кулачок свой кашлянýвши для приличества:
«Какой песней услужу тваму Величеству?»

— Птица в небе — выше нас родилась!
Над тобою наш не властен приказ!


* * *

«Часто я слыхал сквозь дрему
Бабий шепот-шепотеж:
— Плохой сын Царю земному, —
Знать, Небесному хорош!

Черным словом, буйным скоком
Не грешил я на