слова:
«Вспомяни», говори, старшого!

— Смекай, ерой! —
Ему — второй, —
Как где гора
Сошлась с горой,

— Расступись, говори, хоромы!
Поклонись, говори, второму!

— Смекай, огонь! —
Ему — третёй: —
Как станет конь
Шалить речной,

— Ошалел, скажи, дурень! Долу! —
Не страми, говори, Николу!

Старшой один
Тут держит речь:
— Как весь товар
Свой сбагришь с плеч —

Поспрошай у хромца-культяпки
Старичка в островерхой шапке.

Поклон тебе, скажи, от трех,
От трех купцов,
Скажи, братьёв,

А я сам, говори, тот хлопчик,
Что — живьем обдери — не взропщет!

На все дела,
Ори, горазд!
Он кувшинок
Тебе подаст,

Чиста сéребра — день аж Божий!
Голубочек вверху посожен.

Ты отдарить
Не смей — казной.
Тройной поклон
Клади земной,

— Благодарствуй, . . . . . .
От всея от Руси . . . . . .

Хошь тот кувшин
И прост на взгляд —
Чтоб пуще глаз
Тебе был свят,

Да сам не пытай — смотри-ка! —
Что в нем там за богатство скрыто.

— Блюди закон!
Ему — старшой.
— Не льстись на жен!
Ему — второй.

А третёй: — Не крушитесь, братцы!
Выше прочих запишут в святцы!

— Взрастай, Егор!
Ему — старшой.
— Крепчай, Егор!
Ему — второй.

А третёй, с ласкотой суровой:
«Наклонись ко мне нá два слова!

Как уж в колыске
Нам не спать,
Так наша жизть
Не хочет вспять, —

Так уж знай, дурачок мой прóстый,
Что третёму-то — в сердце врос ты!»

— Прощай, Егор!
Ему — старшой.

— Прощай, Егор!
Ему — второй.

А третёй-то — мороз, знать, тронул!
Ни словца не сказать третёму.


* * *

Уж миновал проселочек,
Привстал, оборочается:
На бугорку три елочки
Седатые — качаются.
Качаются — прощаются.

Старшая — как перстом грозит,
Вторая — как поклон творит,
Меньшая — как крестом хранит.



Серафим-Град

Но не слышит Егор. От круглых
Щек — весь цвет отошел Егорьев.
На холмах крутобоких, смуглых
Дивный град предстоит лазорев.

Не рабочьей рукою поднят,
С изначального веку — сущий,
Трудолюбием рук Господних
Прямо с облака нáземь спущен.

И стоят колокольни в звоне,
И летят колокольни в зорях.
И не вам, мятежи да войны,
Дивный град сокрушить…

Вздохнул Егор: «Ох град мой, град!»
Как с корнем вырывает взгляд,
На сапожки глядит: как стёклы!
Что за диво такó: просохло!

Вместо рек-морей — ручейки журчат,
Ребятьём — на звон — вперегон спешат.

— Мы спешим, Егор, в Серафим-от-град!
Поспешай, Егор, в Серафим-от-град!

Тут как ступит Егор шажочек:
Невтерпеж — разуваться хочет!

А как дважды ступнул — мурава пошла рость,
А как третий ступнул — виноград сладкий гроздь.

С три шажочка еще протопал —
В воротáх уж стоит — как вкопан.

Взглянул — да как обмер!

Спроста, сгоряча — словно луч цветаст,
Павлиний хвосток глазаст.
Уж, знать, маляр малевать горазд:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И лаком и златом,
Не мазь — а ласканье!
И все воротá-то —
Глазками, глазками.

Уж с энтою вохрой — и кровь не спорь!
Аж звоном звенит лазорь!

Чай, каждый мазочек
Обдуман, обсмыслен,
И в каждый глазочек
Угодничек вписан.

Уж энтот маляр малевать храбрец:
Аж криком кричит багрец!

Уж насожено — конца нет!
Всех как есть пристроил!
Все окошечки с жильцами,
А одно пустое.

И, вздохнув, Егорий —