шахматы-бирюльки!
То — корабь тебе, то — люлька!
Лучше песню затяни-ка».

Тот поет, а рев вокруг-то:
Точно львица с львом сцепилась!
Привстает гусляр по грудку:
«Что за притча? Ай взбесилось?

До зари-то, глянь, час цельный,
А волна-то, глянь, — кровь-кровью!»
— Пой, сыночек, на здоровье! —
«Нет уж, — не до колыбельной!»

Хлябь-то тигрой полосатой:
Вал пурпурный, вал червонный…
— Спи, сыночек, час-то сонный!
— «Нет уж, дядька, не до сна тут!»

Хочет встать, а тот булавку
Ему в шиворот — как вгонит!
Хочет встать, а сон-то клонит,
Как ягненочка на травку,
Как купца валит к прилавку…
Спит…

Тут как вздрогнет жук навозный,
Раб неверный, тварь иудья:
С кораблем-челном — грудь с грудью —
Жар-Корабь стоит, гость грозный.


* * *

То не солнце по златым ступеням —
Сходит Дева-Царь по красным сходням.

Под военной да под веской стопой
Чуть не треснул весь челнок скорлупой.

Руки в боки — ровно жар-самовар!
Зычным голосом речет: «Где гусляр?»

Дядька в ножки ей — совсем обопсел!
Аж по-пёсьему от страху присел.

Д’ну по доскам башкой лысой плясать!
Д’ну сапожки лизать, лоснить, сосать!

Д’как брыкнёт его тут Дева-Царь по башке:
«Что за тля — да на моем сапожке?»

Д’как притопнет о корабь каблучком:
Дядька — кубарем, в волны — ничком!

«Будешь помнить наш сапог-леденец!
Где гусляр — сын царский — знатный певец?»

Шипом-свистом тот с коленочек: — Спят-с!
«Я б за свист тебя змеиный — да бац

По щеке — да вот боясть-то какá:
Змеем-гадом провоняет рука!

— Тише, волны, синеморская рать!
Голосочку мне сваво не слыхать! —

Где ж он?» — Духом вам представлю всю суть, —
Лишь изволите коленку согнуть! —

Смотрит: нé шелк-янтарь — мусор-товар:
На дне — с гуслями в обнимку — гусляр!

Взглянила — д’как расхохочется!
В ладошечки — д’как всплеснет
«Я-чай, еще в пеленки мочится,
Пустышечку еще сосет!

Без перстня, без попа, без венчика,
Ну, было мне о чем тужить!
Не думала я себе младенчика
От взгляду одного нажить!

Забыла я тебе пеленочек, —
Прости меня за недосмотр!
Смотрю-ка на тебя, миленочек:
Смотрины-то смотреть — не смотр!»

И водит всё —
По бровочкам,
По лобику
Рукой.
«Молоденький!
Да родненький!
Да плохонький какой!

В серебряном нагрудничке,
И кольчики занятные.
И ничего, что худенький, —
На личико приятненький».

Сгоняет муху с бровей,
Равняет руку с своей.

«Как суха корочка!
Как есть — без мякиша!
Твоя-то — перышко,
Моя-то — лапища!

И каждый пальчик-то
Как царь закованный!
А моя — черная
Да бесперстнёвая!

Твоя — ковры расшивать,
Моя — дубы корчевать».

И к люботе припав
Лбом смуглым сводчатым —
По волосочкам-то
Да по височкам-то…

«Твои-то тонкие,
Лен — волосенки-то!
А мои — конские,
Что струны — звонкие!

Дай, вошку поищу,
Головку почешу.

Уж такого из тебя детину вынянчу,
Паутинка ты моя, тростинка, шелковиночка!»

И гласом гневным вдруг:
«Ох, старый змей-паук!

На живодерню гож:
Дурной уход ведешь!

Чай, по снегам водил
Ступнями босыми,
Поил не дóпьяна,
Кормил не досыта…

— Тонее тросточки!»
А дядька-хитростник:
«Были бы косточки, —
Мясцо-то вырастет!

Что ж, что весом плох, зато стройнее сосенки!
По плечо тебе, небось, — такой высоконький!»

Та грудочкой