(гипербола, гротеск, фантастическое и др.), а в формах самой жизни. Вместе с романом «Господа Головлевы» и новеллами «Мелочи жизни» «Пошехонская старина» принадлежит к вершинам позднего салтыковского реализма. Но, как и во всех предшествующих сочинениях Салтыкова, типизация в «Пошехонской старине» подчинена «социологизму» его эстетики. Память писателя вывела на страницы его исторической «хроники» целую толпу людей – живых участников старой трагедии русской жизни (более двухсот персонажей!). Каждое лицо в этой толпе индивидуально. Вместе с тем каждое же показано в системе его общественных связей, в каждом раскрыты черты не личной только, но в первую очередь социальной позиции, психологии, поведения. Властность и гневливость Анны Павловны Затрапезной, владеющие ее мыслями, чувствами и поступками, «демон стяжания» и «алчность будущего» не столько природные качества энергичной и деловой натуры этой незаурядной женщины. В большей мере это свойства, привитые ей социальной средой и обстановкой, особенно полной бесконтрольностью помещичьей власти. Салтыков не заглядывает в глубь души Анны Павловны, не раскрывает ее внутреннего мира. Хозяйка малиновской усадьбы интересует его прежде всего как помещица, распоряжающаяся «по всей полной воле» своими бесправными «подданными» – крепостными и членами собственной семьи. «Изображение „среды“, – заметил Добролюбов по поводу первой книги Салтыкова „Губернские очерки“, – приняла на себя щедринская школа…». Изображению «среды» посвящена и последняя книга писателя – «среды» крепостного строя.

По наружной манере спокойного реалистического повествования, по простоте и задушевности тона «Пошехонская старина» могла бы быть причислена к произведениям эпического жанра. Но такому причислению препятствуют авторские «отступления» от прямой нити рассказа, лирические, публицистические, философско-исторические и те эмоциональные вспышки, которые характеризуются отношением писателя к образу или картине в самый момент их создания. Присутствие этих элементов в эпической прозе «хроники» придает ей обычную для салтыковского искусства субъективную страстность. Вместе с тем эти элементы характеризуют личность автора и свидетельствуют об истинности тех впечатлений, которые некогда пришлось пережить ему и которые он теперь воссоздает (см., например, в главе «Тетенька Анфиса Порфирьевна» воспоминания о чувстве гнева, испытанного Салтыковым в детстве при зрелище жестокого наказания дворовой девочки).

В композиционном отношении «Пошехонская старина» представляет собой одну из разновидностей обычного приема Салтыкова – «сцепления» в единую крупную форму серии «автономных» очерков или рассказов. Среди множества действующих лиц этих очерков или рассказов нет главных героев, нет и единой фабулы, связывающей всех действующих лиц. Над всеми ими подымается единственный «герой» хроники – крепостной строй; всех их связывает единственная фабула – «обыкновенного жизненного обихода» этого строя. Они и придают единство целого всему произведению.

Вместе с тем каждая из глав-рассказов «хроники», как сказано, автономна и представляет художественно законченное произведение. Характеристика одного дня в помещичьей усадьбе или показательные биографии «родственников» и «домочадцев» в портретных галереях «господ» и «рабов» – все они получили в посвященных им главах-рассказах самостоятельную разработку. Читатель может знакомиться с этими главами-рассказами и без обращения ко всему произведению, хотя лишь восприятие всей картины в целом дает