стене —
Тайный знак ночного рока,
Что над родом тяготеет.
Видел он однажды кровь,
Кровь вернуться может вновь.

Праматерь появляется за ними, как бы ограждая их простертыми руками.

Берта

Что ты смотришь неподвижно?
Сильный, ты дрожишь? И мне
Страх могильный объял душу!
Трупом веет на меня!

(Прижимаясь к нему.)

Гибну! Гибну! Цепенею!

Яромир

Прочь! Кинжал кровавый знаю!

Берта

Не касайся до него!

Яромир

Мой привет тебе, союзник!
Это ты, я знаю, ты!
Ты со мной — и вот всплывают
Детства дальнего картины,
Глухо скрытые за далью
Жизни, страстью и печалью,
Словно горы голубые
Милой родины моей…
Ведь на утре дней веселых
Я знавал, знавал тебя;
С этих пор за ночью жизни
Ты мерцал, пугая взор,
Как кровавый метеор.
В ту таинственную ночь,
Первый плод греха вкушая,
Черный долг свой исполняя,
Страх не мог я превозмочь,
И увидел в тайном страхе,
Что не мой, не мой кинжал,
Твой, о, твой клинок торчал
Из горячей, первой раны!
С той минуты роковой
Жив твой образ предо мной!
Так привет тебе, союзник!
Вижу свет манящий твой,
И судьба зовет на бой!
Мой ты! Будь навек со мной!

(Идет к нему.)

Берта(у его ног)

Ах, помедли!

Яромир(все еще неподвижно глядя на кинжал)

Прочь… Назад!

Он берет кинжал. Праматерь исчезает.

Что такое? Что случилось?
Ты мерцал на той стене,
Но как будто свет слепящий
Исходил из острия…
Робким, матовым лучом
Свет мерцал в одетых мраком
Долах темного былого,
И из ранних юных лет
Тихо образы поплыли
И предчувствия смутили…
Этот зал привет послал,
Эти стены улыбнулись,
И в груди своей как будто
Самого себя обрел я!
И потом — погас, исчез,
Словно молния с небес.

Берта

О, оставь кинжал кровавый!

Яромир

Я — кинжал мой? Никогда!
Мой кинжал! Он мой! Он мой!
Право, сталь его крепка!
С каждой пробой, с каждым взмахом
Расстаюсь я с тайным страхом,
С ним судьба моя легка!
Он вполне меня достоин;
Дорогое острие!
Буду верен и спокоен —
Ты разишь одним ударом,
Золотое лезвее!
Ну, прощай!.. Прощай, дитя!
Будь светла. В грядущем — свет!
В полночь: помни свой обет!

(Уходит с поднятым кинжалом в боковой покой.)



Четвертое действие

Зал как в предыдущих действиях. На столе свечи. — Берта сидит, опустив лицо на ладони, руки на столе.

Входит Гюнтер.


Гюнтер

Здесь вы, юная графиня?
Как не страшно вам одной
Проводить в пустых покоях
Эту сумрачную ночь?
Ведь поистине страшнее
Не видал я никогда.
Там визжит и воет буря,
Здесь прокрался в замок ужас
И смущает разум наш,
В мраке лестниц слышен ропот,
В переходах темных шопот,
А в могильном склепе предков
Скрипы тлеющих гробов;
Голова моя кружится,
Дыбом волосы встают.
Кой о чем еще услышим,
Ведь опять Праматерь бродит.
Исстари об этом знают
И в смертельном страхе ждут:
Это злое предвещает —
Преступленье, иль беду.

Берта

Преступленье, иль беду?
Ах! Беду и преступленье!
Не сбиралось ли несчастье
Эту жизнь испепелить?
Так к чему же преступленье?
Грудь и так поражена.
О, к чему же, Справедливый,
Проклинать еще и совесть
И удваивать проклятье,
Жечь нас молнией двойной?
Разве мало нам одной?

Гюнтер

Ах, отец ваш престарелый
Бродит в бурю на дворе,
Предоставлен ярой вьюге
И кинжалу злых убийц.

Берта

Ты сказал: кинжал?