и некрашенностью лица, и седостью волос при почти-беге, и огромностью башмаков, и нешелковостью и даже нешерстяностью (не говорю уже о немодности!) одежд — и — и — и —


И всё-таки мне никто, по сей (тьфу, тьфу, не сглазить) двадцать-восьмой мая день 1939 г. — за 14 л. бытности — не рассмеялся в лицо. Ибо было во всем этом что-то настолько серьезное — и странное — и дóлжное (сужденное)…


После себя в Париже могу сказать: Париж хорошо воспитан.


(Из головы. 28-го мая 1939 г., воскресенье, Троицын день)


* * *

Кто-то из «нас» — «туземцы». Может быть — и я.


Туземцы. Чтобы определить жителей данной, этой, сей земли — русские взяли ту землю, точно говорят уже из воспоминаний, точно 20-летний уже рассказывает внукам.


Насколько вернее французское indigènes[57 - местные (коренные) жители (фр.)] (внутриземцы: innen-drin[58 - там внутри (нем.)]).