прожил 11 лет в Париже; Париж предстоит им всем как обетованная земля — всегда и неизменно в виде «Москвы» для трех сестер) — и принужден был жениться на дочери фабриканта и заняться выработкой йода и соды. — Он предложил свою карточку для осмотра одного из замков; когда мы пришли туда, то управляющий сказал сурово, что, хотя они знает Monsieur GlKzaux, так как продает ему овощи, но предпочел бы иметь карточку самого М-r 1е Marquis (впрочем, замок мы осмотрели).

Третий — proprifttaire,[35 - Домовладелец (франц.)] — удит рыбу, охотится и вспоминает с восторгом, как его напоили в Петербурге, где он был с эскадрой адмирала Жерве (это было в 1891 году, но для всех них -20 лет как одна минута, потому что все без исключения полжизни пьяны).

Хозяин наш — республиканец, соврет все, что ни скажет; рассказывает о природе Флориды, о своем пребывании в Америке, об уменье боксировать и о том, что герб св. Марка — собака, а не лев (последнее — с ожесточенной уверенностью). Он представляется всем смелым мореплавателем, но, кажется, он был поваром на пароходе; это бывает заметно по воскресеньям, когда он сам готовит кушанье.

Супруга его — монархистка и добрая католичка, а потому уморительно ссорится с мужем. Потому же (я думаю) — она отвратительно обращается с маленьким пасынком, который всегда печален и бледен; по ночам плачет в темном коридоре от страха, когда его посылают спать одного.

Даже собаки не бывают грязнее, чем во Франции. Когда щенка Фело искупают, он немедленно бежит спать в навозную кучу, старательно поливаемую фермером навозной жижей; через полчаса любезно приходит и лезет на колени.

Мы живем с англичанами и проводим с ними много времени — даже слишком много, они изрядно надоели. Англичанин — «страна». У него глухой голос, тонкие ноги и густые седеющие усы; он — аргентинский корреспондент из Лондона; сообщает по подводному кабелю и посредством фельетонов, написанных под грушей в Абервраке, но помеченных Лондоном, — все, что может интересовать аргентинских фермеров, — от политики до спорта (особенно — спорт). Однажды в жаркий день сообщил он в Америку из-под груши о том, что в Лондоне на съезде дантистов дебатировался вопрос о челюстях Габсбургов.

Чтобы эти вести долетели до Америки по подводному кабелю, сооруженному международными компаниями, через весь Атлантический океан, — требуется 1–1/2 часа. Но так как американское время — на 4 часа разнится от европейского, то Новый Свет узнает на 1/2 часа раньше все, что случается в Старом. Так, например, за 1/2 часа до падения авиатора в Европе Америка уже осведомлена о том, убит он или ранен.

У англичанина — семья: жена, которая одна из первых получила высшее женское образование в Англии; сын двенадцати лет — очень веселый, шаловливый и здоровенный мальчик, великолепный клоун; и рыже-красная дочь лет семнадцати, которая играет на рояле, танцует на всех балах и предпочитает оксфордских и кэмбриджских студентов — блазированным лондонским.

Все семейство — ярые велосипедисты, спортсмены и великолепно плавают. Мы всегда вместе и едим и купаемся, часто вместе осматриваем достопримечательности. Раз пригласили мы их ехать в море, но только что миновали последние скалы, пришлось вернуться: у меня приключилась морская болезнь, и они же отпоили меня коньяком. С тех пор я уже на эту удочку не ходил.

Купаться хорошо, а также пить чай после купанья под смоквой. Сегодня буду купаться 19-й раз. С англичанами нас сближает в большой степени критика французской грязи и горничной; ей